— Я рассматривала твой подбородок. Великая Чтимая Матре.

— Да? — голос звучит удивленно.

— Это очевидно детский подбородок и тебе следует гордиться столь моложавой внешностью.

Это ей крайне неприятно, но она неспособна это показать. Ударь еще раз.

— Готова поспорить, любовники часто целуют тебя в подбородок, — вслух сказала Луцилла.

Теперь злится, но по-прежнему неспособна дать волю раздражению. Теперь ведь будешь угрожать! Посоветуй мне не использовать Голос!

— Целовать подбородок, — подал голос футар.

— Я сказала потом, милый. А теперь заткнись!

Так, все вылилось на несчастное домашнее животное.

— Но у тебя есть вопросы, которые ты хотела задать мне, — сказала Луцилла. Сама приветливость. Еще один предупредительный сигнал, для тех кто понимает. Я — одна из тех, кто все заливает сладким сиропом. «Как мило! Как чудно проводить время в вашем обществе! Разве это не прекрасно! Как вы умны, что смогли купить это так дешево! Легко. Быстро» Приводите собственные прилагательные.

Великой Чтимой Матре понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Она чувствовала, что ее поставили в невыгодное положение, но не могла сообразить как. Минутное промедление она попыталась скрыть загадочной улыбкой, потом:

— Я сказала, что выпущу тебя.

Она нажала на что-то в подлокотнике кресла, и часть трубчатой клетки скользнула в сторону, оттянув за собой и сеть шигапроволоки. В то же мгновение прямо перед ней и на расстоянии одного лишь шага от ее кресла из пола поднялось второе.

Луцилла устроилась в кресле, причем колени ее чуть ли не касались ее инквизитора. Ноги. Помни, они убивают ногами. Только тут сообразив, что все это время она сжимала кулаки, Луцилла принялась разминать пальцы. Проклятое напряжение!

— Тебе следует поесть и выпить чего-нибудь, — сказала Великая Чтимая Матре и нажала еще раз сбоку кресла. Перед Луциллой возник поднос тарелка, ложка, стакан, наполненный какой-то красной жидкостью. Демонстрирует свои игрушки.

Луцилла подняла стакан.

Яд? Сперва понюхай.

Она попробовала напиток. Стимулирующий чай и меланж. Как же я голодна!

Луцилла вернула пустой стакан на поднос. На языке остался резкий привкус меланжа. Что она делает? Ухаживает за мной? По всему телу пробежала волна облегчения от спайса. Оказалось, что на тарелке бобы под острым соусом. Пососав несколько штук, чтобы определить наличие опасных добавок, она принялась за еду. Чеснок в соусе. Долю секунды она позволила себе порыться в Памяти, нет ли там чего-нибудь об этом ингредиенте дополнение к острой пище, используется против вервольфов, сильнодействующее лекарство от скопления газов. — Тебе нравится наша еда?

Луцилла вытерла подбородок.

— Очень вкусно. Тебя следует похвалить за выбор повара. — Никогда не хвали повара в частном доме. Повара можно заменить. Хозяйка незаменима.
– Приятный привкус чеснока.

— Мы изучали книги из библиотеки, спасенной с Лампадас.

Смотри, что ты потеряла, — взвыл рой Воспоминаний.

— И так мало интересного во всей этой болтовне. Она хочет, чтобы ты стала ее библиотекарем! Луцилла молча ждала продолжения.

— Иногда мои помощники думают, что там могут отыскаться намеки на то, где находится гнездо твоих ведьм, или, по меньшей мере, на способ, как устранить вас побыстрее. Столько языков!

Ей нужен переводчик? Иди напрямик.

— Что тебя интересует?

— Очень немногое. Кому могут понадобиться отчеты о Бутлерианском Джихаде?

— Они тоже громили библиотеки.

— Оставь этот покровительственный тон!

А ум у нее острее, чем мы думали. Будь прямолинейна.

— Я думала, это я объект покровительства.

— Слушай меня, ведьма! Ты полагаешь, что можешь быть безжалостной, защищая свое гнездо, но даже и не подозреваешь, что на самом деле значит отсутствие жалости.

— Не думаю, что ты до сих пор сказала мне, как я могу удовлетворить твое любопытство.

— Твоя наука, ведьма, вот что нам нужно, — Матре сбавила тон. — Давай будем разумными. С твоей помощью мы могли бы достичь утопии.

И покорить всех твоих врагов и достигать оргазма несколько раз за ночь.

— Ты думаешь, в науке ключ к утопии?

— И лучшей организации всех наших начинаний.

Помни: бюрократия взращивает комформизм… Сделай так, чтобы она подняла «фатальную глупость» до статуса религии.