– Вот то ли дело раньше были джипы! У нынешних-то совсем не та конструкция! И железо – фольга, и дорожный просвет курам на смех!

Витькино лицо приобрело вдохновленное выражение, и он явно собрался выдать пространную лекцию на тему конструктивных особенностей джипов последнего поколения, но его перебили:

– Да после такого ливня тут и трактор засядет, не то что джип! Ты, кстати, когда трактор на ход поставишь? Уже месяц ковыряешься! Починил бы – не пришлось бы сейчас джип руками толкать!

Витька смутился, шмыгнул носом и, растеряв весь свой пыл, вяло ответил:

– Так запчасти еще не пришли. Я-то при чем?

Увидев Евдокию в салоне джипа, мужики замахали ей, задорно крича наперебой:

– Айда, помогать будешь!

Евдокия хотела приоткрыть дверцу, но не нашла дверную ручку и огрызнулась через закрытое окно:

– Щас, разбежалась!

Парень, которого, как выяснилось, звали Антоном, вероятно, принял слова мужиков всерьёз и с беспокойством воскликнул:

– Не сможет она: у нее нога травмирована!

Мужики покатились со смеху.

«Хороший какой! – улыбнулась Евдокия. – Жалко будет, если кукомоя его в свои сети заманит. Ох, а девки-то наши точно перегрызутся из-за такого красавца! Как бы беды не вышло!»

Джип вытолкали на твердую поверхность с третьей попытки. Антон повеселел и предложил отвезти всех в поселок в два захода, так как численность помощников превышала количество мест, но мужики отмахнулись:

– Езжай, сами дойдем, не барыни!

– А то вдруг снова застрянешь, пока туда-сюда колесить будешь!

– И не выдумывай даже, убери свои бумажки! – дружно загалдели они, когда Антон попытался им заплатить.

Смущенно пожав плечами, Антон засунул бумажник во внутренний карман куртки и, горячо поблагодарив сельчан, сел за руль.

– Куда вам ехать? На какую улицу? – спросил он, обращаясь к Евдокии.

– Думаю, на ту же, что и тебе, – ответила она, всматриваясь в его лицо и окончательно утверждаясь во мнении, что перед ней внук Антонины.

– Почему вы так считаете? – Антон удивленно распахнул свои «грозовые» глаза, и у Евдокии кольнуло в сердце от старой обиды. Она ведь могла прожить куда более счастливую жизнь с Петром Горынским, если бы не Антонина. И внук Евдокии мог быть совсем другим, похожим на Петра – возможно, тогда бы она его больше любила. Ее внук взял все самое плохое от своего отца, ее сына, который был копией ее мужа. Сын вырос невысоким толстячком и полюбил пиво, диван и телевизор точно так же, как и его отец, или даже более страстно. К счастью, сын давно покинул поселок Белоцерковский и жил в городе вместе со своей семьей. Двоих пивных лежебок Евдокия бы точно не вынесла, ей и на одного было тошно смотреть.

– Твоя фамилия, случайно, не Горынский? – поинтересовалась она, все же готовясь к отрицательному ответу, но Антон кивнул и распахнул глаза еще шире, да к тому же улыбнулся во весь рот – в точности как улыбалась Антонина.

– Как вы узнали?!

– Тогда нам с тобой на улицу Галечную! – объявила Евдокия и тоже улыбнулась, оставив его вопрос без ответа.

Галечной улица называлась из-за ручья, петлявшего вдоль заборов и обточившего на своем пути каждый камешек. Ручей появлялся лишь по весне и особых хлопот жителям не доставлял: через него легко можно было перешагнуть, ну или перепрыгнуть в пору большого паводка. К лету ручей пересыхал, и напоминало о нем только галечное русло.

Джип остановился рядом с домом Евдокии. Антон заглушил двигатель и скользнул по соседним домам любопытным взглядом: вероятно, отыскивал тот, что принадлежал деду с бабкой. Сосредоточив внимание на почерневшем срубе с провалившейся крышей, он заметно помрачнел.

– А ты что думал? Пять лет дом стоял без хозяина! – усмехнулась Евдокия, комментируя печальную картину, которую созерцал Антон.

– Ну ничего, подправлю! – неуверенно отозвался он.

– Тут работы на месяц, а то и больше, и один ты не сдюжишь, – сказала Евдокия. Она уже решила, что предложит Антону остановиться у нее, пока он не приведет дом в порядок, но не спешила сообщать ему об этом, зная, что муж не обрадуется постояльцу и начнет ворчать. Мужа надо было подготовить, и она не хотела делать это при Антоне.

– Как осмотришься, приходи к нам чай пить! – Евдокия засуетилась в поисках дверной ручки, но Антон поспешно выскочил из машины и открыл ей дверцу снаружи.

– Давайте, провожу вас до порога! – Он заботливо поддержал ее, пока она, свесив ноги, сползала с высокого сиденья на землю со скоростью перекисшей квашни, вылезшей за края кастрюли. Осторожно ступив на больную ногу, Евдокия с облегчением выдохнула:

– Отпустило, слава Богу. Спасибо, сама дойду. Жду на чай, не забудь! И одежду грязную приноси, постираю. – Она оценивающе глянула на его куртку. Левый рукав был сильно испачкан грязью в том месте, где она опиралась на руку Антона. Сама Евдокия была грязной с головы до ног и отметила про себя, что парень, встретив ее на лугу, не побрезговал помочь ей, несмотря на ее вид.

– Нет, ну что вы! Я сам все выстираю! – возразил Антон.

– Приноси, приноси! Не руками же мне стирать, машинка у меня есть, «автомат». Там-то, поди, тебе и без стирки хлопот хватит! – Она кивнула в сторону дома Горынских и добавила: – Тем более это ж я тебя перепачкала, пока ты меня к машине вел.

– Мелочи! – отмахнулся он, широко улыбаясь, и Евдокия вновь пожалела о том, что не вышла замуж за Петра.

*****

После того как Евдокия Егоровна скрылась за калиткой во дворе своего дома, жизнерадостная улыбка на лице Антона растаяла: теперь, когда никто на него не смотрел, можно было расслабиться и позволить неприятным мыслям вновь заполнить голову. Вместе с ними вернулась боль предательства, терзавшая его душу с тех пор, как ему открылась неприглядная правда о том, кем на самом деле является девушка, на которой он собирался жениться. Ее голос зазвенел в его ушах, словно наяву: