– Нет, раз вы говорите, – значит, так все оно и было. Только я ничего не видел.

В одном все сошлись: ОНИ СПАЛИ. Крепко. До позднего утра. Хайюрр и Ата проснулись почти одновременно, а вот Аймика долго не могли добудиться.

– Я испугалась, – сказала Ата. – Такого с тобой еще не было. Ты ведь всегда раньше меня просыпался. Итоги всему подвел Хайюрр:

– Сами видите – я был прав! Духи хранили. А сейчас срок пришел, они себя и показали. Ясно: требуют, чтобы ушли. Духам лучше не перечить – беда будет!

Спорить не приходилось: воля духов была очевидной. В тот же день начали собираться в дорогу. И вот что интересно: до самого ухода все было тихо и спокойно. Даже ночные шаги прекратились.

– Смотрите, – весело проговорил Хайюрр, указывая рукой на еле заметные дымки, на жилища, похожие на большие сугробы (даже отсюда видно, как они велики), и движущиеся черные точки, – вот мы и дома! Вам полюбится у нас, вот увидите. И будьте уверены: спасителей Хайюрра, сына великого вождя, дети Сизой Горлицы встретят достойно.

Хайюрр осторожничал. Уже столько раз за эти последние дни пути могли они окликнуть его сородичей-охотников, а он не только не делал этого – прятался, шепотом называя Аймику и Ате имена тех, кого узнавал. «Может, сейчас и познакомишь?» – шептал Аймик, но Хайюрр улыбался, подмигивал и качал головой. Ему хотелось появиться в родном стойбище нежданно-негаданно.

Они подходили к стойбищу с севера, вдоль правого берега реки, которую Хайюрр называл «одной из Сестер, что сливаются в Великую Хайгру-Воительницу». Стойбище впервые открылось издали, с возвышенности. Спустившись в речную долину, все трое потеряли его из виду, но Хайюрр, прекрасно знающий эти места, с нетерпением поглядывал вперед и направо, невольно ускоряя шаги.

– Полегче, друг мой, полегче! – попросил наконец Аймик. – У Аты тяжелая ноша!

В этот раз она решительно отказалась от всякой помощи, хотя Хайюрр и уверял, что места безопасные. Впрочем, мужчины и не настаивали: понимали, что негоже им, охотникам и воинам, впервые предстать перед сородичами Хайюрра хотя бы с частью женской поклажи.

К великой радости сына Сизой Горлицы, на этом последнем отрезке пути им не встретился никто, вплоть до того, как они начали подниматься по склону, не напрямую ко вновь открывающемуся стойбищу, а в обход с севера.

(«Боковой тропой обойдем, – хмыкнул Хайюрр, – хочу внезапно предстать!»)

Предстали действительно внезапно – перед женщиной и двумя подростками, должно быть идущими по воду к незамерзшему ручью. Выйдя из-за заснеженного куста, там, где тропа делала изгиб, они едва не столкнулись с Хайюрром.

– Малута! – обрадованно закричал он. – Малута, смотри: твой муж вернулся!

Дородная Малута замерла с открытым ртом и, потеряв дар речи, только глазами хлопала. Но поняв, что любящий муж собирается ее обнять, в ужасе замахала руками и завопила так, что у всех троих заложило уши.

– А-а-а-а! Покойник! Покойник от Предков вернулся! – кричала она, что есть мочи улепетывая вверх по склону. Один из шедших позади нее подростков уже давно был наверху, оглашая долину еще более жуткими криками:

– Мертвецы! И духи! За нами идут! За всеми!..

А вот третьему не повезло. Он сразу поскользнулся и упал, и по его спине прошлись ноги Малуты… Бедняга не делал даже попыток подняться и кричать, видно, уже не мог; обхватив голову руками, зарылся лицом в снег, ожидая неминуемого: вот сейчас страшная ледяная рука мертвеца…

Хайюрр хохотал так, что ни двигаться дальше не мог, ни говорить.

– Да… ты… повернись… не пойму… кто такой, – еле вымолвил он наконец, наклонившись к поверженному.

Почувствовав-таки на своем плече прикосновение страшной ледяной руки, несчастный встрепенулся, но с колен не встал, и, глядя на мертвого сородича совершенно круглыми от ужаса глазами, завопил тонко, по-девчачьи:

– НЕНА-А-АДО!

– Кайюм! Кайюм! – пытался успокоить его Хайюрр. – Да живой я! Живой! Посмотри! Потрогай…

Нет, все напрасно! Кайюм понял только одно: мертвец настроен довольно мирно; его можно уговорить! И, не в силах больше видеть вернувшегося от Предков, он зажмурил глаза и зачастил:

– Хайюрр, Хайюрр, я всегда тебя любил, всегда тобой восхищался! Не трогай Кайюма, не забирай своего младшего брата на Тропу Мертвых, не надо! Мы все тебя любим, все почитаем, мы принесли Предкам дары, мы мстили и еще будем мстить, – только возвращайся к себе, к нашим Предкам возвращайся!..