Ей даже делать ничего не нужно. Я, итак, пиздец как возбуждён! От вида её конвульсивных подрагиваний, меня самого вот-вот прострелит неконтролируемым спазмом.

Очередной рывок, и я утыкаюсь головкой в её горло. Малышка хрипит, а сама бьётся в оргазме. Расслабляет скулы, позволяя мне проникнуть чуть ли не на всю глубину, а потом раздувает щёки, пытаясь отвертеться. Но я уже вошёл в дикий раж. Долблю в нежный ротик, переставая контролировать свои движения. Чувствую, как яйца наливаются, вжимаются в тело, а потом позвоночник пробирает от острого тока, который устремляется в конец, делая его каменно-твёрдым.

— Лика… — хриплю её имя, выстреливая в растраханный рот густой спермой.

Её глаза наполняются слезами, а горло инстинктивно проглатывает всё, чем я его наполняю. По губам малышки размазывается белёсая влага, и она смотрит на меня расширившимися от изумления глазами.

Я задыхаюсь от мощной волны удовольствия, которая сметает остатки моей трезвости. Я пиздец пьян. От неё, от нашего безумия… Отпускаю её волосы, позволяя её губкам соскочить с моего члена.

Лика мотает головой, и я вытираю её рот и подбородок пальцами.

Вижу, как Рома встаёт и берёт полотенце, вытирая её между ног. Охренеть. Неужели он прямо туда кончил?

Эта мысль проносится в голове слишком быстро, потому что следом накатывает эйфория и расслабление.

Отстёгиваю запястья Лики и поднимаю её с кровати. Отношу в душ. Она не смотрит на меня, глаза закрыты. Становлюсь вместе с малышкой под тёплые струи воды и хорошенько её мою. Она хрипит что-то о том, что сама справится, но мне до странного приятно о ней заботиться. Намыливаю её всю, а потом аккуратно вынимаю пробку.

— Ай! – ойкает и смущается.

— Ничего страшного, детка, уже всё, — подбадриваю её, а потом целую в губы. Выключаю душ и заматываю беглянку в пушистое полотенце.

Отношу обратно и кладу на постель. Охренеть как хочется упасть рядом, но вместо этого я смотрю на сонную девчонку, и в груди ворочается какое-то уютное, приятное ощущение. Мотаю головой, пытаясь прогнать его. Скоро мы её отпустим… Очень скоро… Поэтому привыкать к её присутствию в своей спальне, в своей жизни было бы охуенно глупо.

На этот раз я прячу ключи от катера куда подальше. Спускаюсь вниз и закрываю входную дверь на замок, потом возвращаюсь в спальню и делаю тоже самое с дверью в спальню. Только потом падаю на кровать, рядом со спящей малышкой. Брат лежит с другого бока. Накрываю её своей рукой и проваливаюсь в очень лёгкий и сладкий сон без сновидений.

Роман.

Кажется, мы с братом совсем потеряли контроль. Окончательно.

Эта мысль приходит мне в голову, когда я вижу сверкающий розовый камушек. выглядывающий из попки нашей Красной шапочки.

Блядь, ещё вчера она была девственницей! Да что вчера, несколько часов назад! А мы уже засовываем в неё анальные пробки, и мечтаем, чтобы вместо силиконовой игрушки в этом узеньком колечке были наши члены. А еще в её упрямом рте, что выкрикивает все эти нелепые, почти детсадовские ругательства.

Я уже его попробовал. Он охренительный. Просто пиздец какой-то.

Раньше мне казалось, что я люблю, когда минет делает профи, были у меня телочки, которые славно сосали, с чувством, с толком, как говорится, с расстановкой, блин… Все делали как надо, заглатывали умело.

Но никогда минет не вставлял меня так. Когда Лика открыла ротик и позволила протолкнуть в него мой болт это было… Просто охренеть как хорошо. Мне плевать было на то умеет ли она как надо двигать язычком и губами, или нет! Хорошо было потому, что на коленках передо мной стояла именно она!

И сейчас, разложив её на кровати, пристегнув наручниками, зная, что в киску отыметь её нельзя, в попку рано, а рот её будет занят братом, я понимал, что даже просто подрочить на неё — нереальный кайф.

А еще мне хотелось доставить ей удовольствие. Еще раз увидеть, как она кончает. Как закатывает глаза, рот чуть приоткрывает или губу закусывает чуть ли не до крови. Как прогибается в пояснице, бёдра сжимает, как её живот напрягается и как судорога сводит ноги. Хочу это видеть. Постоянно.