— Классная пижамка, Фрэйз, — хрипло произнес он, а после стал медленно наступать, и в его глазах сверкало возбуждение вперемешку с ненавистью.

О, я знала это взгляд…

Слишком хорошо знала!

— Тебя могли заметить, — негромко произнесла, отступив в сторону.

Нет, я не боялась его…

Я боялась того, что может произойти между нами.

Сейчас Блэквуд выглядел как никогда привлекательно: белые волосы очаровательно растрепались, спадая небрежными прядями на лицо и плечи. Просторная шелковая рубаха была застегнута лишь наполовину, обнажая рельефный торс, а свободные брюки такого же пошива красиво очерчивали его стройные бедра, спускаясь ниже пят.

— Не знаю, что ты задумал, Блэквуд…. — произнесла, вытянув ладони вперед защищаясь. — Но ты сошел с ума, раз решил прийти ко мне в комнату. Ты хоть знаешь, что будет, если тебя заметят?!

— И это ты мне говоришь об осторожности? — зловеще усмехнулся он, а после остановился, приблизившись вплотную.

Отступать было некуда. Позади меня оказалась дверь в ванную, а впереди — сексуальный мерзавец, который сегодня ночью явно поссорился с головой.

Блэквуд внимательно вглядывался в мое лицо, прижимая к двери, пока его ладонь занимала привычное положение у меня над головой.

— Я ничего не сделала… — судорожно ответила, чуть вздернув подбородок, отчего наши губы стали еще ближе.

Господи, что я творю?!

Лоренс опустил взгляд, а после коснулся моего подбородка свободной рукой, и по телу пробежала дрожь.

— Прекрати, — прошептала на выдохе, на мгновение закрыв глаза.

Сегодня днем мы уже совершили ошибку, едва не став разоблаченными, и больше не должны ее повторять…

Но вот он здесь, в моей комнате, непозволительно близко…

Решил наказать меня за инцидент со сферой? Разве я не достаточно расплатилась кровью?

Сколько еще он будет мучить меня, отравлять мою жизнь?!

— Я пришел сказать, чтобы ты держалась от Габриэля Мейза подальше.

Что?

От удивления мои губы приоткрылись, и Блэквуд зачарованно коснулся их, сминая подушечкой пальца.

— Сначала ты просишь держаться подальше от тебя, теперь от нашего ректора?

— Верно, — невозмутимо ответил он, и его пальцы скользнули ниже, невесомо очерчивая изгибы моей шеи, отчего становилось трудно дышать.

— Ты говорил, тебе нет дела…

— Я передумал, — твердо перебил он, и внутри что-то взволнованно колыхнулось, отзываясь опасным трепетом.

Я не знала, как на это реагировать, растерянно вглядываясь в надменное лицо.

В любом случае…

— Ты надышался маг-химикатов, если решил, что я стану слушать тебя, — прошептала, незаметно прикусив щеку изнутри.

— Станешь, — властно ответил он, подавшись вперед, и от нахлынувших эмоций у меня едва не потемнело в глазах.

Его близость опьяняла. Дыхание обжигало губы. Я чувствовала его горячее твердое тело и проклинала за то, что он ворвался в мою комнату посреди ночи, возомнив себя центром вселенной.

— С чего вдруг я должна это делать? — поинтересовалась скорее для того, чтобы хоть как-то отвлечь свои мысли, взявшие неверный курс.

— С того, что он опасный человек, и тебе следует держаться от него подальше.

Опасный?

Я судорожно выдохнула, не отводя глаз от лица Блэквуда. Он продолжал пристально смотреть на меня, ожидая утвердительного ответа. Вот только…

Что значит «опасный»?

Он бесспорно сильнейший и очень своенравный маг, но он не станет вредить своим ученикам. Слова Блэквуда вызывали во мне противоречивые чувства.

Это крайне странно.

— И еще потому… — вдруг задумчиво продолжил он, и мое сердце пропустило удар. — Что ты только моя, Фрэйз, моя игрушка!

Игрушка?!

— Только я могу издеваться над тобой, мучить тебя, унижать и использовать.

Рука сама взметнулась для пощечины, но этот подонок перехватил ее в воздухе прямо у своего лица и надменно усмехнулся.

— Иди к черту, Блэквуд… — с ненавистью прошептала я, ощутив, как на глаза наворачиваются слезы.

Как же я ненавидела его, как же презирала…

И как мне было больно слышать эти слова.

— Я тебе не игрушка для битья… — произнесла, едва узнавая свой хриплый голос. — И не стану плясать под твою дудку!

— Даже опомниться не успеешь, как сыграешь на ней губами, — пошло усмехнулся он, и я покраснела от злости и стыда.

— Мерзавец… — успела лишь произнести, и его губы неожиданно смяли мои в безумном пылком поцелуе, отчего я на мгновение перестала дышать.

Он вжимал меня в дверь, целуя так порывисто и самозабвенно, что разум сдавался в его плен, наслаждаясь грубой лаской.