– У меня есть два живых брата.

– Живых! – воскликнул Херити. – Вы слышали, что сказал прохвессор? Это не жизнь. – Он поднял стакан. – Тост. Дайте мистеру О'Доннелу стакан. Он выпьет с нами.

Гэннон плеснул немного самогона в стакан и подвинул его Джону.

– За проклятую Ирландию! – сказал Херити, высоко поднимая стакан. – Пусть она восстанет из мертвых и поразит дьявола, который причинил нам это зло. И пусть он переживет тысячу смертей за каждую, которую вызвал.

Херити опорожнил стакан и выставил его на стол, чтобы наполнить снова.

– Я пью за это! – сказал Мерфи и выпил свой стакан, затем поднял кувшин со стола и снова наполнил стаканы себе и Херити.

Кеннет, возраст которого Джон оценивал в четырнадцать лет, мрачно посмотрел на отца, с шумом отодвинул стул и встал.

– Я выйду на улицу.

– Сиди здесь, – сказал Херити. Он указал стаканом на стул.

Кеннет посмотрел на отца, который кивнул головой.

Помрачнев, Кеннет снова сел на стул, но не придвинул его к столу.

– Куда ты собирался, Кеннет? – спросил Херити.

– На улицу.

– В хлев, полный мягкой соломы? Мечтать о том, как хорошо было бы поваляться на этой соломе с молодой женщиной, которую сам выберешь?

– Оставьте его в покое, – примирительно сказал Мерфи.

Херити перевел на него взгляд.

– Конечно, мистер Мерфи. Но на улице почти ночь, и мы не нашли ни винтовку прохвессора, ни ваш пистолет, поэтому я хочу держать всех перед глазами. – Херити сделал большой глоток самогона, переводя глаза над краем стакана с Мерфи на Гэннона.

Отец Майкл вмешался:

– Джозеф! Вы плохой гость. Эти люди не желают нам зла.

– Я тоже не желаю им зла, – сказал Херити. – Ни в коем случае, это просто предосторожность против того зла, которого можно избежать, если быть осмотрительным с оружием.

И он снова сделал большой глоток самогона.

Мерфи попытался улыбнуться ему, но смог только скривить губы. Его взгляд был прикован к автомату на груди Херити. Гэннон просто уставился в свою тарелку.

– Мистер Гэннон? – спросил Херити.

Не поднимая глаз, Гэннон сказал:

– Мы достанем остальное оружие после новостей.

– После новостей?

– Сейчас время новостей, – пояснил Гэннон. – У меня есть приемник. Он сзади, в буфете возле раковины. – Он поднялся.

Херити повернулся на стуле, наблюдая, как Гэннон подходит к буфету и возвращается с переносным приемником, который он поставил посреди стола.

– У нас есть запас батареек, – сообщил Мерфи. – Терренс все хорошо продумал, когда приехал сюда.

Гэннон повернул ручку, и в неожиданно затихшей кухне раздался громкий щелчок. Все смотрели на приемник.

Он издавал шум помех, который сменился мягким гудением, затем раздался мужской голос:

– Добрый вечер. Вы слушаете континентальную станцию Би-би-си с нашим специальным выпуском для Великобритании, Ирландии и Ливии. – В голосе диктора слышался итонский акцент. – По нашему обычаю, мы начинаем передачу с молчаливой молитвы, – сказал диктор. – Мы молимся за быстрое окончание этого несчастья, чтобы мир получил новые силы и долгий покой.

Шум радио казался Джону громким, он наполнял пространство вокруг них напоминанием о других людях и иных местах, о многих мыслях, сосредоточенных в молитве. Он почувствовал горечь в горле и окинул взглядом сидящих за столом. Все склонили головы, кроме него и Херити. Последний, встретившись глазами с Джоном, подмигнул.

– Ты заметил последовательность? – спросил Херити. – Великобритания, Ирландия и Ливия. Они могут называть ее первой, но Британия больше не великая.

– Это Би-би-си, – сказал Гэннон.

– А передачу ведут из Франции, – продолжил Херити. – Ни одного англичанина в редакции, хотя я уверен: все они говорят, как преподаватели из Оксфорда. Американцы, французы и пакистанцы, как мне сказали.

– Какое это имеет значение? – спросил Гэннон.

– Это имеет значение, потому что это факт, который не может отрицать ни один разумный человек! Этим янки, и «пакки», и лягушатникам сделали промывание мозгов. В первую очередь Англия, потом уже Ирландия, а потом язычники.

– Да получат наши молитвы скорый ответ, – сказал диктор. – Аминь. – Бодрым голосом он продолжил: – А теперь новости.

Джон слушал с увлечением. Стамбул был охвачен Паническим Огнем. Обнаружены новые «горячие» места. В Африке был назван тридцать один город, Найроби и Киншаса среди них. Йоханнесбург оставался радиоактивными руинами. Во Франции подтверждалась потеря Нима. Толпа в Дижоне линчевала двух священников по подозрению в ирландском происхождении. В Соединенных Штатах все еще пытались спасти «большую часть Нью-Орлеана». Швейцария скрылась за чем-то, что они называли «Лозаннским Барьером», объявив, что оставшаяся часть их страны не заражена.