– А мне по чём знать? Я солдат, мне дают приказ – я выполняю или иду на расстрел.

Потери нашей роты составили более семидесяти процентов, это включая все безвозвратные потери. Под безвозвратными подразумевались и те, кто пропал без вести, ведь некоторое оружие не оставляло после попадания даже тела, как например мельты, так и потерявшие более одной конечности тоже отправятся либо в тыл, либо... усадят в танки, люк заварят и воюй. Самым везучим удастся попасть в штаб, но там столько калек не нужно.

Кому-то повезёт больше, как например Шакалу. Прямо сейчас за его жизнь борются в госпитале. Ногу его прямо в мясо разворотило, ампутация сто процентов. Но мы уже посетили врачей, сами лекарств лучших принесли, да протез уже лежал у них же. Конечно с учётом того, что колено ему тоже ампутируют, протез... ну, даже с нашими возможностями протез будет такой себе.

Продвинутые технологии даже в лучших полках Имперской Гвардии недоступны, и ладно бы у тебя ниже колена ампутация, там ещё ладно. Но заменять придётся фактически всю ногу и удобство такой конечности будет оставлять желать лучшего. Конечно это не палка из дерева, но в бою, где нужна подвижность... нет, Шакал теперь останется на подхвате. Благо он и сам опытный специалист, много чего умеет, поэтому к нему вопросов не будет. Как и добычей мы с ним поделимся.

Хотя может он и вовсе пожелает перевестись. Боец он матёрый, его многие знают, на крайний случай если что-то пойдёт не так, я и сам лично к Циклопу сходить смогу. Отправят во флот или вообще переведут в госпиталь. Впрочем, решать это будет он сам.

Что касается павших, то они до сих пор были с нами, даже сейчас. И речь не о каких-то высоких материях, а буквально о гильзах от снарядов, которые стояли закупоренные на столе и были заполнены прахом. Вообще, вопрос того, что с тобой будет после смерти волнует всех и каждого. Могил хемо-псы не рыли, но многие решали такие вопросы внутри своих отрядов.

В нашем отряде было уговорено следующее: бутылкой каждого помянуть, да потом по возможности не забывать, ну а если удачно всё сложится и будет время с ресурсами, то и тела сжечь, в идеале кремировать и в космос закинуть. Геморра с этим всем было прилично, однако с военных складов выжившие бойцы нашей роты получили очень большие вознаграждения. Так что даже новички были уже расфасованы по снарядам.

Осталось только компанию эту закончить и на корабль вернуться. После чего бойцы нашего отряда никогда более не коснуться бренной земли, пропитанной кровью, потом и разрушенными судьбами. Как и покой их не будет нарушен, ведь космос такой огромный.

– Для гарантии этого также условились, что тот кто соблюдёт это правило, получит право на часть имущества погибшего, – пояснял я Ларнелии, глядя на Крыса, который лично за свой счёт и провёл всю кремацию, после чего покопался в чужих ранцах и... в целом не нашёл там чего-то особо ценного, часть просто продал, а часть осталась в имуществе нашего отряда. – Так поступают многие, хотя по негласному закону полка уговорено лишь одно: если в ранце хемо-пса было ценностей больше, чем на десять литров прометия, то взявший имущества должен сжечь тело. Зачастую это делают прямо на поле боя и хватает даже меньше десяти литров прометия, но... сама наверное понимаешь, сжечь тело тяжело и... порой в горящую технику прямо закидывают или братские могилы роют, заливая всех. В общем, все по-разному к этому относятся, но после боя по возможности стараются никого не оставлять, даже если это бойцы из другого, полностью вырезанного взвода, на трупах которых не осталось ничего, кроме осколков и расплавленного свинца.

– Угу-угу, а как же отношение командования к такому? Разве оно не должно озаботиться не только сбором тел, но и опознанием павших, а также...

– По уставу – должно. По факту... мы один большой штрафной полк, за гвардейцев нас в прямом смысле этого слова не считают. Бывали случаи, когда мы покидали планету и оставляли тысячи бойцов так и лежать на земле, даже не присыпанными. После этого командиры, ну вроде нашего Циклопа, обкашляли вопрос и решили, что так всё же не понятиям.

– Поэтому большинство за капитана Циклопа большинство и выступило в конфликте против лейтенанта Кувалды?

– Да. Они следят за порядком и не допускают беспредела.

– А это правда, что вы в том бою убили космодесантника Хаоса?

– Да. Все вместе, гасили его всем что только было и смогли загнать его на Циклопа. Гад оказался живучий.

– Гад это вы про космодесантника или про вашего капитана?

– Да, про обоих, – усмехнулся я, переведя взгляд на хитрожопого Циклопа, что мёртвым прикинулся и тем самым смог переиграть астартес. – Ну точно всех нас переживёт, засранец.

Отдых у нас длился уже третий день. Боеспособность роты после такого штурма упала слишком низко, плюс к тем семидесяти процентам безвозвратных потерь нужно и кучу раненых добавить. И хоть обычно в таких случаях роты расформировали и объединяли с другими такими же неудачливыми подразделениями, но учитывая репутацию Циклопа и тот факт, что мы сделали во многом то, что считалось невозможным с нашей численностью. То расформировывать будут не нас, а других. Как и Циклоп останется главным.

Однако большую часть заменят всё же новые пополнения, которые ещё надо дождаться. Ну а до тех пор мы будем отдыхать и восполнять собственные силы. Если конечно ещё жарче не станет и командование не решит, что умереть должен весь полк Савлара. И такое на самом деле вполне может случиться.

Ларнелия же тем временем сделала последнюю запись касательно этого диалог, которая гласила о тоне, с которым я говорил о Циклопе. Не было в моих словах ни злости, ни агрессии, ни зависти. Скорее даже наоборот веселье звучало в нём и некоторое уважение, да радость за старого заплывшего жиром одноглазого хемо-пса, который не по блату, а по заслугам до капитана дорос.