Но слишком сильным был контраст. Ещё вчера команда была верна Императору, а теперь сходу их новый капитан забрал всех женщин, чьих-то жён, матерей и дочерей, чтобы устроить невероятного масштаба мерзость. Нет, до такого падают долго, а не сразу и потому за спешку свою Долт теперь будет отвечать сполна.

Впрочем, это мало интересовало саму Ларнелию, которая уже казалась мёртвой.

– А ну собрались, отребье! Надо закончить за других всё это дерьмо! – рявкнул Долт, собирая свою свиту для зачистки, раз уж никчёмности не справились.

И оставив измученных и порой даже мёртвых рабов, они ушли. Тихо всхлипы даже не раздавались среди всего это безумия. Подвешенные на крюки тела, порванные в ожидаемых местах трупы, всё что приходило в голову кому-то из его свиты – тут же воплощалось в жизнь. Некоторых забавы ради сжигали, чтобы понаблюдать за болью, а кого-то просто использовали как мясо.

Но страдать уже было некому, прострация укутала это место, а значит... значит для следующего раза тут всех убьют, ведь раб без эмоций это уже использованная игрушка. Кроме разве что самой Ларнелии... что-то лично было у Долта к ней, возможно ненависть к аристократии? Она не знала, и не хотела знать, но находилась здесь дольше других, пытаясь заслужить смерть. Правда мольбы её стихли где-то два часа назад, ведь толку от них не было.

– Ларнелия? – раздался тихий шёпот, когда вошли другие рабы, которые занимались рутиной работой.

Сгорбившись из-за причудливых металлических конструкций, что искривляли их позвоночники и всаживали при любом неправильном движении иглы. Жуткое и жалкое зрелище того, как низко готов пасть человек, лишь бы избежать своей смерти. Да, как бы не хотелось верить в иное, но у каждого из присутствующих всегда был выбор, но... сделать они его не смогли и потому Долт выбрал за них, выбрав жизнь полную страданий и боли в рабстве.

Только вот среди незнакомых лиц Ларнелия не ожидала увидеть знакомое лицо. В этот момент в её душе из пепла воспрял маленький росток надежды.

– Крыс? – тихо спросила она, глядя на лицо, с половины которого была снята кожа.

– Я... я помогу... – как-то очень странно и невнятно мямлил Крыс.

В руках его была тряпка, медленно он начал обтирать тело лежащей и не желающей даже двигаться Ларнелии. Она могла встать, её не отрезали ног и рук, вокруг было много различных приспособлений для самоубийства. Банально можно было разогнаться и разбить голову об стену или насадиться на один из кольев, на которых промежностью медленно насаживались рабы.

– У... убей... – попросила Ларнелия, но мысли того были заняты уже совсем другим.

Во многом привязанность его была обусловлена даже не столько красотой Ларнелии, сколько тем, что она была наверное первым человеком, что относился к нему хоть с какой-то добротой. Она его приняла, выслушала и тем самым навсегда привязала. Правда... лучше бы у него не осталось ничего, тогда был бы шанс, что во время переворота он бы выбрал смерть.

Однако судьба распорядилась иначе и с другими наземными силами в первой волне он полетел к кораблям, что принимали эвакуацию предателей. Правда Крыса ждала участь куда более... мерзкая. Он всегда стремился подлечь под сильного, также поступил и в этот раз. Но Долт испытал лишь отвращение к такому отбросу, после чего Крыс и подобные ему заняли самый низ иерархии.

С завороженными глазами он смотрел на покрытое синяками и ссадинами тело Ларнелии, оно всё равно было самым прекрасным и желанным для него. Безумие уже охватывало разум, а мысли что лезли в его голову становились ещё более... более мерзкими, чем когда он наблюдал за всем со стороны. Однако причинять боль ей он не хотел, наоборот, он словно психопат желал, чтобы она была лишь его.

Да вот только... этого было не достичь, как и довольствоваться Долт мог лишь такими минутами, когда убирался за другими.

– Убей... умоляю... – ещё раз попросила Ларнелия, но Крыс её словно не слышал, будучи во власти Тёмного Принца.

И вот Крыс уже откинул тряпку, смотрел на грудь, что прекрасно была видна под порванным платьем, дрожащие руки потянулись к столь желанному призу, но в последний момент он в приступе безумия упал на пол, начал срывать остатки кожи со своего лица и издавать странные звуки. Во всём этом безумии подобное поведение казалось на удивление нормальным.

В этот же момент к нему подошёл один из членов охраны, в жуткой разукрашенной маске он смотрел на корчащегося слугу.

– Убить этого? – спросил он, обращаясь к старшему, что оставался стоять у входа.

– Плевать, толку от... – договорить он не успел, как в его глотку вонзился нож.

Тут же другая пара у противопложного края стены подняла оружия, но была убита огнём первого культиста, что отвлёк старшого. Через считанные мгновения силы охраны сократились в три раза. А тот культист, что подошёл к Ларнелии, присел рядом с ней и снял маску, показав лицо.

– Госпожа Ларнелия, поднимайтесь, надо уходить, – сказал телохранитель, что был хитроумен и вместе с многими другими такими же проник в ряды врага, прикинувшись предателями и сохранив веру, ценой расстрела собственных товарищей, что оказались менее хитрыми и более упёртыми, а ныне из-за этого мёртвыми. – Верный Терре не сдастся этим еретикам никогда.