— Лицемерка, — сказал он, усмехаясь, — мы занимались любовью на траве. Не пора ли нам заняться этим в настоящей постели?

Каролина скрестила руки на груди.

— Я хотела бы жить в другой комнате или спать в амбаре.

Неожиданно Гатри схватил Каролину, и его руки стали беззастенчиво касаться низа ее живота.

— Должен ли я прямо сейчас доказывать, что ты абсолютно равнодушна к занятиям любовью?

Каролина почувствовала, как напряглись соски грудей под ее рубашкой, место же, которое трогал Гатри, сладостно заныло и увлажнилось.

— Нет… да… О, дьявол, не знаю.

Гатри рассмеялся коротким, отрывистым смехом. Он наклонился и стал осторожно покусывать соски ее грудей, покрытые тканью рубашки. Одновременно его пальцы расстегивали ее брюки.

— Понимаешь, — прошептал он, — если ты вынашиваешь моего ребенка, если мы поженимся, тебе придется быть более уступчивой.

Его пальцы пробрались сквозь покров одежды, и она ощутила острый приступ желания, как только они прикоснулись к ее обнаженной плоти. У Каролины перехватило дыхание, когда Гатри погрузился большим пальцем в мягкие ткани ее лона.

Каролина хотела, но не могла освободиться от его ласк.

— Гатри… о, проклятье, — стонала она.

Он забавлялся ее томлением. С нежной улыбкой он попросил ее расстегнуть рубашку. Как ни желала Каролина отказать ему, она не могла этого сделать, она распахнула рубашку и обнажила груди.

Несколько томительных мгновений Гатри любовался ими. Движения его пальцев между ног Каролины все ближе подводили ее к оргазму. Наконец он принял розовый сосок ее груди в теплую влажную полость своего рта и начал сосать.

Каролина издала гортанный возглас. Гатри прижимался губами к губам Каролины, чтобы заглушить ее крики. Временами ей казалось, что она умирает от наслаждения.

Когда погасла самая яркая вспышка страсти и пресыщенное тело Каролины затихло, она поняла, что плачет.

С нежностью, которой Каролина не подозревала в Гатри, он поцеловал ее прямо в мокрые от слез глаза. Затем Гатри осторожно покрыл ее одеялом.

— Спи! — сказал Гатри.

Каролина закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, в комнате было темно. В камине плясали языки пламени. Она села на кровати.

— Гатри? — Никто не ответил, хотя за дверью слышался смех. — Гатри?

Скрипнула дверь, и в проеме появилась фигура Гатри.

— Не волнуйся, Дикая Кошка, — сказал он мягко, — я здесь.

Она с трудом сглотнула.

— Я думала, ты ушел. Совсем оставил меня.

Он пересек комнату и поцеловал ее в лоб.

— Уверяю тебя, Дикая Кошка, я не собираюсь этого делать. — Он зажег лампу на столике рядом с кроватью и подрегулировал фитиль, чтобы она горела ярче. — Ты голодна?

— А ты мне можешь предложить что-нибудь, кроме солонины? — спросила Каролина.

Гатри улыбнулся.

— Кэлли приготовила пирог с олениной.

У Каролины потекли слюнки. Но она прищурилась и подозрительно взглянула на него. — Почему это вы стали так обходительны со мной, Гатри Хэйес?

— Видимо, ты мне нравишься, — пожал он плечами. Она заметила, что Гатри был побрит. Он помыл голову я переоделся в чистое белье.

— Ты воспользовался моей ванной? — возмутилась она.

Он усмехнулся.

— Что ж, в таком случае тебе следует воспользоваться моей. Я принесу лоханку после ужина.

— Кэлли сказала, что место купания вне дома.

— Она сделает исключение.

Гатри поднялся и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся. В руках он нес грубо сработанный деревянный поднос, на котором стояла тарелка, стакан молока и прочая снедь.

Каролина потянулась к подносу, не забывая другой рукой прикрывать грудь одеялом. Пирог Кэлли» был сочным и только из духовки. Он был начинен морковью, картофелем и крупными кусками деликатесного мяса.

— Они, должно быть, думают, что я просто бездельница, — сказала Каролина, запивая молоком пирог.

Гатри, разместившись на краю кровати, усмехнулся.

— Они думают, что ты устала после долгого путешествия верхом.

Один лишь взгляд на Гатри возбуждал в Каролине желание. Ее пугала его власть над ней, когда в один момент он заставлял ее гневаться, а в другой — светиться радостью. И всегда она испытывала к нему невероятную нежность.

— Ты очень добр ко мне, — сказала она слегка дрожащим голосом.

Он принял комплимент едва заметным кивком и поднялся с кровати.

— Пойду за лоханкой, которую обещал тебе.