– Соня, может, тебя сразу отвезти к дому этой Пьюди-Винсент отвезти? – предложил Дерек. – Адрес знаешь?

Девушка на миг задумалась. Можно, конечно, сразу поехать к Камилле, но таскать с собой чемодан ей не хотелось, да и неизвестно, как добраться из города до океанариума-дельфинария… Ладно, ей просто хочется подольше пообщаться с симпатичным веселым парнем! Это что, преступление?

– Нет, пожалуй, давай сразу в «Посейдон».

И, чуть помедлив, сказала:

– Я вещи хотела оставить и душ с дороги принять.

Дерек удивился:

– Это ж, вроде, не гостиница!

– Да, но меня друг пригласил там остановиться. Он там работает.

– Друг? – вот тут Дерек поскучнел.

Соня, втайне чувствуя себя отомщенной за шутки с криминальными намеками, помолчав, все же снизошла до ответа:

– Друг детства. Мы с ним уже восемь лет не виделись.

Парень неопределенно хмыкнул, прибавил газу и включил радио. Джип, свернул с набережной на узкую, с обеих сторон засаженную цветущими изгородями, за которыми прятались одно- и двухэтажные особнячки, потом на другую, отличавшуюся от первой только видом растений, потом еще на одну, и так незаметно они покинули Каньемонт.

Дальше дорога шла вдоль побережья, и Дерек не солгал – виды там, действительно, были потрясающие: джунгли с просветами дикого пляжа по мере их продвижения в горы, у подножия которых и располагался комплекс «Посейдон», сменились видами на открытый океан, сейчас лазурно-синий, под таким же небом. Лазурь эта была щедро залита золотом солнца и разбавлена легкими росчерками белоснежных облачков. Сезон штормов? Нет, не похоже.

С другой стороны трассы-серпантина подступали покрытые лесом бока гор, и аромат экзотических цветов разливался в воздухе. У Сони точно разболелась бы голова, если б соленый ветер не бил в лицо, донося плеск волн, нотку свежести в этом приторно-сладком аромате и крики чаек, развевал темно-каштановые волосы девушки, но у той и в мыслях не было собрать их или спрятать под шляпкой или шарфом. Осмелев и убедившись, что водитель ей достался аккуратный, без склонности к лихачеству (на «серпантине» на изрядной высоте над землей не больно-то полихачишь!), она отстегнула ремень безопасности, встала, держась за раму кузова, и, выпрямившись, закричала от восторга. Дерек поддержал ее не менее восторженным криком и долгим гудком. Хорошо!

Ждать, пока откроют ворота «Посейдона», не пришлось: они уже были открыты – главные, несмотря на то, что до открытия туристического сезона еще целых десять дней. А перед ними метался долговязый парень в джинсах и рубашке наизнанку.

– Эй, мы закрыты! – без приветствия начал он.

Но вдруг, увидев Соню, передумал их выгонять и обрадовался так, что едва не подпрыгивал, спеша к машине. Чтобы помочь девушке выйти из этого бензинового монстра.

– Софи! Ну, наконец-то! – радовался он, сразу схватив девушку в объятия. – Ты не можешь себе представить, как я рад!

– Томми?! – выдохнула она, еле справившись с изумлением.

– О, ты меня узнала! – сей факт воодушевил молодого человека настолько, что он закружил Соню с новой силой.

А та и пискнуть не могла, все пытаясь соотнести образ своего бывшего одноклассника Томми Уиллборна, невысокого, похожего на сказочного колобка или плюшевого мишку, паренька, чей вес в четырнадцать лет уже приближался к девяноста кило (и отнюдь не из-за накачанных мышц!), и этого высокого стройного красавца. Худощавого на вид, однако то, с какой легкостью он поднял Соню, наводило на мысль: он не худой, он жилистый. Еще он стал стричься иначе – никаких длинных косых челок на контрасте с коротким ёжиком на затылке! – что очень ему шло. Прежними остались только взгляд – та же лучистая лазурь, что у здешних неба и волн! – и улыбка, широкая, дружелюбная и, в то же время, не утратившая очаровательной тени робости. Плюшевый мишка, милый и забавный! Только повзрослел.

Когда-то Соня интуитивно ухватила суть новенького, с которым в ее классе никто не горел желанием общаться. Да и как с ним общаться, если он из-за дефекта речи и австралийского акцента родной английский-то коверкает, а русским до переезда в Санкт-Петербурге не овладел даже на простейшем уровне? Впрочем, семья Вьюгиных до того два года прожила в Сиднее, а до того отметилась по полгода в Сан-Паулу и в Уэльсе, так что понять друг друга они с Томми смогли. Отец Сони – архитектор, специалист по возведению мостов, вот и мотало его вместе с семьей по большим стройкам.

Впрочем, о том то, что в груди этого плюшевого мишки бьется сердце льва, Соне довелось узнать очень скоро: по пути домой из школы на нее почему-то бросилась огромная собака бойцовой породы, так «мишка» заслонил девочку собой и отогнал пса. А потом, пока Соня приходила в себя, громко и сердито объяснялся с хозяином, выгуливавшим своего монстра без поводка и намордника. На своем ломаном английском, да. И как они с владельцем собаки тогда друг друга поняли? Загадка! Хотя, возможно, дело было в том, что отпустивший пса мужчина был пьян в стельку.

А еще Томми очень много знал про моря и океаны, их обитателей – растительный и животный мир, про Новые острова Тихого океана, те самые, что всплыли в начале 2050-х годов, про подводные лодки, батискафы и прочие способы погрузиться на дно морское. Надо ли говорить, что профессию свою он связал с океаном – ученый-океанолог, пишет кандидатскую диссертацию, правда, Соня так и не поняла, по какой теме. И для получения эмпирического материала, а заодно и возможности работать в спокойной обстановке он и устроился ухаживать за животными в «Посейдон».