Может, зря. Хотя что я скажу? Очевидное? Савелий Громов изменил, бросил меня… а теперь презентует свою новую избранницу. Уж лучше молчать, что не скажи, обольют.

— Спасибо, нам ничего не нужно, если понадобитесь, мы вас позовём, — резко проговорил Георгий.

А я была благодарна ему. Отпив вино из бокала, я опустила глаза вниз. Столик, стоящий почти под нами, чем-то привлёк меня. Знакомое, родное, чего я ещё не понимала, но внимательно всматривалась. Монолог Георгия резко ушёл на второй план, точнее, я даже не слышала его. Разворот плеч, осанка. Я не могла ошибиться… или ошибаюсь?

Встав со стула, я подошла к перилам и посмотрела вниз. Нет, я не ошиблась. Мужчина повернул голову в профиль, а больше мне и не надо. Я узнаю его везде… лазурные глаза, осанка, поведение, мимика. Это Савелий Громов, сидящий за столиком со своей очаровательной незнакомкой, как окрестили ее газеты.

Вцепившись в перила, чтобы не упасть, я смотрю на них и замечаю одну интересную деталь, Алина, так зовут девушку, словно зеркалит меня в одежде и жестах. Если бы я была в джинсах и рубашке, то такого же стиля. Это ранит… он выбрал мой аналог, только моложе. Имя, поведение, черты — всё указывает на нашу схожесть. Внутри становится так больно, что становится тяжело дышать. Умом я понимаю, что надо уйти. Не нужно смотреть, делать себе больно, но не могу смотрю, как воришка украдкой.

Жалкая, кричу себе сама внутри, но смотрю. Впитываю.

Замираю, когда она приподнимает ногу и заигрывает, проводя ею по ноге Савелия. Это, кажется, мой крах, моя станция невозврата. Что бы он теперь ни говорил, как ни клялся, я ниво что не поверю. Так не ведут себя просто знакомые, так поступают только люди, которые спят вместе.

Спазм душит, я отхожу от перил и тут же чувствую, что меня обнимают бережно, с заботой.

Лёгкий аромат мужских духов тут же завладевает мной. Он душит, мне неприятно, но я слышу мужской голос и узнаю Георгия.

— Армина, прости. Опять моя вина. Я не понимаю, как можно тебя на кого-то поменять…

Он зарывается в мои волосы, дышит ароматом моей кожи, а я смотрю, как они сидят за столом, и Алина опять продолжает свою игру.

«Жалкая, — вспоминаю ее визжащий голос. — Какая же ты жалкая».

Что-то внутри меня протестует, я разворачиваюсь в руках мужчины. Он не понимает моих быстрых действий, а мне хватает, чтобы вывернуться из его объятий.

Георгий смотрит на меня, но не делает никаких движений, словно даёт мне карт-бланш. Я беру в руку его галстук и слегка тяну на себя, лицо мужчины становится в один уровень с моим.

Я наклоняюсь к его уху и тихо говорю: «Что ты говорил о гостинице, она тут есть?» — Мужчина кивает, а смотрю на него и продолжаю: «Тогда идём».

Мы спускаемся, он обнимает меня бережно за талию, а мне всё равно. Нет страсти, огня, все пресно, словно иду с другом.

— Одну минуту, останавливаю я мужчину и официанта, который обслуживал наш столик.

— Передайте, пожалуйста, за столик на первом этаже под нами, — сама говорю, и сама же параллельно снимаю два кольца со своего пальца. Одно помолвочное с большим чёрным бриллиантом по центру и простое золотое обручальное.

Парень не понимает моего жеста, но не задаёт вопросов. Все его внимание привлекает тёмный переливающийся камень. Он не один такой, в своё время много шума было по поводу этого кольца. Редкий дорогой камень большинство не оставлял равнодушным.

— Что-то сказать или передать? — спрашивает он, когда я, сняв драгоценности, вкладываю их в его руку.

— Нет, ничего не нужно, он сам всё поймёт.

После я вкладываю свою руку в руку мужчины и выхожу с ним, позволяя вести меня.

— Доверься мне, — просит Георгий, как только мы переступаем номер люкс, усыпанный лепестками роз и, кажется, состоящий из несколько комнат. — Тебе будет хорошо, — продолжает он, а я смотрю на него, молчу, не говорю ничего вслух, но мысленно задаю вопросы сама себе. А будет хорошо? Точно? Почему Георгий так в этом уверен? Только потому, что хочет меня, желает…

— Ариша, — шепчет тихо.

Ариша. Не разу он так ко мне не обращался, не называл. Хотя, возможно, мысленно называл именно так, ласкал, смаковал, готовился. Сейчас все иначе, по-другому, и я позволила, дала зеленый свет этим событиям.

Я не сопротивляюсь, когда он вводит меня в комнату с огромной кроватью, подталкивает к ней. Слегка охаю, когда ощущаю его лёгкие, такие нежные поцелуи на своей шее. Но тут же сдаюсь, опускаю плечи, слегка откидываюсь на кровати, прикрываю глаза. Полумрак, царящий в комнате, помогает, а цветочный аромат притупляет резкий парфюм мужчины.

— Не закрывайся, доверься, — кажется, в сотый, а может, и тысячный раз шепчет Георгий и продолжает целовать меня всю без разбора, скользит губами по шее, губам, скулам. Словно старается завладеть мною, пометить каждый участок моей кожи, поставить метку, а я сравниваю его поцелуи с Савелием и понимаю: всё по-другому, гоню от себя эти мысли, но они приходят, накрывают, словно и сейчас он имеет на меня право. Тело чувствует, протестует, кричит «Чужой», а мозг напоминает флешбеками картинки, как она вела ногой по его ноге, в зале, конечно, такого не было видно, а сверху прекрасный обзор до малейшей детали. Я поднимаю руки, обвиваю жесткую шею руками, робко отвечаю на поцелуй. Тело сигнализирует, но я не реагирую, глушу сигналы, доказываю себе, что могу…