Годы летели. Парни росли, как грибы. А дружба их только крепчала. Но даже самая крепкая мужская дружба однажды может дать основательную трещину…

Именно этим камнем преткновения стала Валерия Олеговна Быстрова — жена Влада.

Влад с каждым годом чаще отсутствовал в городе из-за своей работы. А Лера, в свою очередь, все чаще просила Андрея о помощи.

Будто гребаный рыцарь Готэма Шумов каждый раз летел к Лере, стоило ей только набрать его номер. Нет-нет. Ему не приходилось переступать через себя, чтобы помочь. Наоборот. Он был безумно рад. И как верный сторожевой пес бросал все дела и тут же срывался к ней.

Возможно ещё пару лет назад ему хватало её мимолетных прикосновений, объятий при встрече и счастливой улыбки.

Но месяцы летели, время шло, и он стал понимать, что безумно скучает по ней каждый день. По ее голосу и улыбке.

Иногда Андрею казалось, что ещё немного и он взвоет.

До безумия хотелось зажать её где-нибудь и рассказать правду. Выплеснуть то, что копилось годами в нем. Разнести эту стену, что он выстроил за время их дружбы. Впиться поцелуем в ее припухлые губы, наслаждаясь совместным стоном…

Шумов давно мечтал, чтобы Лерка принадлежала лишь ему. И не только для траха, а чтобы была его целиком и полностью со всеми своими прелестями и талантами.

Сами же просьбы Лерки по большей части оказывались незначительными. А если быть ещё точнее, то незначительными их считал только Андрей. Сама бы Быстрова точно не справилась. Или просто ему хотелось в это верить.

Ну вот. Я же и говорю. Гребаный и влюбленный рыцарь!

Несмотря ни на что, ему, черт подери, абсолютно точно льстило, что Лера обращалась за помощью именно к нему. И он бежал, летел, рвался к ней, а потом его душило чувство вины перед другом.

Ведь Влад до сих пор не догадывался, какие именно чувства испытывает Андрей к его жене.

К чужой жене…

А Шумов… Шумов никак не мог налюбоваться. Чарующей красотой её глаз, её профилем или задумчивым видом. От её скромного "спасибо" в груди лихорадочно заходился мотор, пропуская пару ударов.

И неизменно после каждой их встречи он с опаской смаковал перед сном это чувство, думая только о Лере.

Влюбленный идиот не иначе…

Даже сейчас мысли вновь и вновь возвращались к ней.

Порой Андрей напоминал себе безумного маньяка или сумашедшего сталкера.

Он каждый раз клятвенно обещал себе, что перестанет о ней мечтать перед сном. Что перестанет так крепко обнимать при встрече, вдыхая любимый запах, не в силах отпустить и принять тот факт, что Лера глубоко замужем. Что зароет это глубоко-глубоко, и Лера никогда не узнает…

Разве бывает такое?

Разве может взрослый, адекватный и состоятельный мужчина так крепко влипнуть?

Ведь это не пустая мужская прихоть. Не примитивное желание её трахнуть. Нет. Андрей погряз в этом уже очень давно… А если точнее, то 7 лет назад во время свадьбы Быстровых.

— Дерьмо. — выругался он сквозь зубы, ударяясь затылком о стену в курилке.

Пожалуй на счёт своей адекватности он заблуждался.

Он дебил. Дебил, который все испортил.

Ведь если бы Влад проявил чуть больше внимания в адрес Шумова. Если бы только Быстров заметил, что его лучший друг практически постоянно задерживает свой взгляд на его жене значительно дольше, чем другие мужчины, тут же бы раскусил намерения друга…

А вдруг Лерка ему расскажет?

Что тогда?

Что будь делать Шумов?

Но в нее невозможно было не втрескаться…

В ту, которая порой несносно шутила, а после заливалась заразительным смехом. В ту, которая частенько была невероятно упрямой, но всегда оставалась открытой, близкой, родной. В ту, кто видела, знала и принимала Андрея любым и в любом его состоянии. В ту, которая годами вытягивала Шумова из периодов острой меланхолии или депрессии.

Неважно, что двигателем его душевных терзаний была именно она. Главное, что в такие моменты она была рядом.

Мазохист, скажете вы?

Ну и пусть.

Лера всегда оставалась настоящей, даже в невероятно сложное для неё время, не пытаясь казаться ни лучше, ни хуже, чем есть на самом деле.

Нет. Сейчас он докурит, соберет яйца в кулак и позвонит, извинится за все и…и…

Что?

Что ты ей скажешь, Шумов?

Что твой порыв был ошибкой?

Нихрена!

Ведь он не жалел о том, что сделал!

Здесь началась стена, в которую он уперся. Хотелось со всего размаху влететь в стену лбом и биться до тех пор, пока из навязчивых мыслей не вылетит Лера.