Уолтер Миллер-мл.
КАНТАТА ДЛЯ ЛЕЙБОВИЧА
Перевод с англ. И. Невструева
Брат Френсис Джерард из Юты никогда не нашел бы святого манускрипта, не будь пилигрима в набедренной повязке, что явился во время его великопостного бдения в пустыне. Брат Френсис никогда прежде не видел странника в набедренной повязке, но с первого взгляда понял, что незнакомец - настоящий паломник. Это был высокий человек в соломенной шляпе, с палкой в руке и с буйной бородой, пожелтевшей возле рта. Паломник слегка прихрамывал, и бедра его были обернуты куском рваного и грязного конопляного полотна - единственного одеяния, если не считать шляпы и сандалий. На ходу он мелодично посвистывал.
Незнакомец пришел с севера по заброшенному ухабистому тракту и, похоже, направлялся в аббатство братьев Лейбовича, что располагалось в шести милях южнее. На обширной территории древних руин паломник и монах заметили друг друга издалека. Пришелец перестал свистеть и вытаращил глаза, а молодой монах, следуя правилам отшельничества в дни поста, быстро отвел взгляд и вновь принялся собирать камни, чтобы укрепить свое временное обиталище и защититься от волков. Слегка ослабленный после десятидневной диеты из плодов кактуса, брат Френсис чувствовал, что от усилий у него кружится голова, и видел окружающее словно сквозь туман, испешренный танцующими черными лепестками. В первое мгновение он решил, что бредит от голода, но тут бородатый призрак весело крикнул:
– Эй, там!
Голос у него был приятный и звучный.
Обет молчания не позволял молодому монаху ответить на приветствие, и он только слегка улыбнулся, опустив взгляд.
– Эта дорога ведет к обители?
– спросил странник.
Послушник кивнул и потянулся за обломком, похожим на мел. Паломник подошел ближе.
– Что ты делаешь со всеми этими камнями?
– поинтересовался он.
Монах встал на колени и торопливо написал на широком плоском камне слова "Одиночество и Молчание", чтобы путешественник, если он умеет читать - что было статистически маловероятно, - понял, что искушает кающегося грешника, и оставил его в покое.
– Ничего не поделаешь, - сказал паломник. Он постоял немного, поглядел по сторонам, после чего стукнул палкой по одному из больших камней.
– Этот может тебе пригодиться, - произнес он и добавил: - Желаю удачи. И чтобы ты нашел Голос, который ищешь.
В ту минуту брат Френсис не понял, что чужак имел в виду "Голос" с большой буквы, а подумал, что старик счел его глухонемым. Он еще раз взглянул на паломника - тот удалялся, посвистывая, - молча благословил его, желая безопасного путешествия, и вернулся к своему занятию: строительству укрытия размером с гроб, в котором можно спать ночью, не рискуя стать добычей волков.
Стая перистых облаков, плывущих, чтобы одарить влажным благословением далекие горы, принесла желанный отдых от палящих лучей солнца, и молодой монах упорно работал, торопясь закончить свое сооружение, прежде чем они растают. Работал он, тихо молясь о послании ему истинного Зова, поскольку такова была цель медитации во время поста в пустыне.
Наконец он поднял камень, на который указал паломник.
В ту же секунду кровь отлила от его лица, он отступил на шаг и выпустил камень, словно обнаружил, что под ним таилась ядовитая змея.
Среди обломков лежала полураздавленная, ржавая металлическая коробка.
Монах с любопытством потянулся к ней, но потом остановился. В мире существовали не только Божьи вещи, но и ИНЫЕ. Он торопливо перекрестился, прошептал короткую молитву и, укрепив тем дух свой, вновь повернулся к коробке.
– Apage Satanas!*
* Apage Satanas! (лат.) - Изыди, Сатана!.
Он погрозил ей тяжелым крестом от четок.
– Изыди, Подлый Искуситель!
Украдкой вынув из кармана рясы небольшое кропило, брат Френсис, прежде чем находка могла понять, что он собирается делать, быстро окропил ее святой водой.
– Если ты дьявольское творение, сгинь, пропади!
Но коробка не усохла, не взорвалась и не расплавилась. Не потекло из нее и богохульной сукровицы. Она спокойно лежала на своем месте, позволяя солнцу и пустынному ветру высушить святые капли.
– Да будет так, - сказал монах и присел, чтобы вытащить ее из углубления. Сев на землю, он почти час колотил коробку камнем, пытаясь открыть ее. Ему пришло в голову, что такая археологическая находка - по-другому ее не назовешь - может оказаться знаком его Зова, посланным небесами, но он отогнал эту мысль так же быстро, как она появилась. Аббат сурово предостерегал его, чтобы он не ожидал какого-либо эффектного Откровения. Брат Френсис покинул обитель, собираясь сорок дней поститься и замаливать грехи, чтобы в награду на него сошло вдохновение в виде зова к ордену, но ожидать видения или голоса, вопрошающего: "Френсис, где ты?" было бы чрезмерной дерзостью. Слишком много послушников возвращались от пустынного бдения, рассказывая о видениях и знаках на небе, поэтому добрый аббат выработал по отношению к ним довольно энергичную линию поведения. Только Ватикан имел право определять подлинность таких событий. "Солнечный удар еще не доказывает, что ты готов принять торжественные обеты ордена!" - гремел он.
И все же брат Френсис, колотя старую металлическую коробку, старался не сломать ее окончательно.
Она открылась неожиданно, рассыпав часть своего содержимого. Монах долго разглядывал все это, прежде чем осмелился чего-либо коснуться, и дрожь возбуждения сотряцала его тело. Настоящие древности! Как студент-археолог, он не верил своим глазам. "Брат Джерис позеленеет от зависти", - мелькнуло у него в голове, но он быстро пожалел об этой грешной мысли и возблагодарил небеса за сокровище.