— Ага, щас, — я прицелился насколько смог, и смачно плюнул молодому «халату» прямо в глаз.

Тут же я почувствовал, как из меня будто вытекает оставшаяся жизненная сила, будто вместе с магической энергией отнимают душу. В глазах поплыло.

— Угомонись, парень, — спокойно проговорил мужчина. — Поверь, Рэй, мы можем дать тебе силу, мощь, новый класс. Ты станешь намного, намного сильнее. И твой брат будет жив.

— Где я? — спросил я, пропустив его слова мимо ушей.

Сердце в груди тяжело ухало, переломанные ноги продолжали болеть, но, похоже, что мне вкололи обезболивающее. Они ведь не знают, каким меня воспитывали, они не знают, чем может это всё закончиться, если я всё-таки приму правила игры.

— В подразделении корпорации «Хеллер», — с еле заметной улыбкой произнёс мужчина.

Об этой корпорации мне почти ничего не было известно. Только лишь то, что они занимаются научными разработками и генной инженерией. На общем слуху были лишь дорогостоящие генные препараты продлевающие жизнь. Это то, что мне было о них известно. Но ни молодого мужчину, ни старикашку-учёного я никогда не видел и потому не мог знать, кто это такие.

— Мы с тобой теперь часто будем видеться, Рэй.

— Какое счастье, — просипел я и скривился.

— Смотрите, профессор, у сопляка хватает наглости, чтобы дерзить, — «халат» состряпал сочувствующую гримасу. — Правду сказал Джонатан, не по годам ты умненький, но ничего… Профессор?

— Мне нужна ещё минута.

Голова раскалывалась от боли, будто в правый висок вбили гвоздь.

Я стиснул зубы. Если все, кто был в особняке, погибли, то младший брат единственное, что у меня осталось, единственное, ради чего стоило жить, а не попытаться откусить себе язык, или не убить себя при первой же возможности, чтобы не достаться этим уродам. Я не мог оставить его одного.

— Поверь, ты станешь другим, Рэй Стерн, спасибо ещё скажешь.

Я и правда стал другим.

Всё, что пришло сейчас коротким, но таким чётким воспоминанием, уже в прошлом. Мне уже давно не девять лет, и я давно уже не тот, кем был тогда, когда Джонатан предал мою семью и превратил род Стернов во что-то уродливое и остался жить где-то там, в Белом Городе.

Тогда у меня не было ранга и столько силы, чтобы противостоять ему, тогда я просто был ребёнком, которого предатель лишил семьи, рода, статуса и всего остального.

Я стал другим и теперь понимал, что не оставлю это так.

В «Хеллер» я достиг четвёртого уровня из пяти, что было крайне сложно даже с достаточным магическим потенциалом, с помощью экспериментов они развили во мне технику мага оружия, хотя сам я был магом пространства от рождения, обучали, тренировали, ставили опыты.

Я попал к ним для направления, где учёные пытались скрестить разные классы и магические техники, поэтому набирали всех: магов оружия, пространства, создания, манипуляции, магов призыва и лишь изредка — стихийников, с низким объёмом потенциала.

Я не разбирался в генной инженерии как таковой, но прекрасно знал, что за магический класс, как и за объём потенциала, отвечают специальные гены в цепочке ДНК, в свою очередь, максимальный уровень, которого можно достигнуть, определяется именно геном потенциала.

Эти гены наполняли нас энергией, которую каждый маг чувствовал, как собственную кровь, как второе, незримое тело, которое можно было направлять.

Всё это я узнал ещё в раннем детстве, а потому примерно понимал, что будут делать со мной в корпорации «Хеллер». Но к тому, что там действительно происходило, быть готовым было невозможно.

Я принял эту игру тогда ради Марка ведь понимал, что, если меня не станет, он окажется совершенно один и вырастет думая, что никому не нужен, и что застенки лаборатории это единственное, что ждёт его в жизни. Я не мог с ним так поступить.

Молодой «халат» не соврал, теперь во мне было невероятное количество мощи и умения управлять собственной энергией. Да, я стал другим, но спасибо тому уёбку, после всего, что со мной сделали, сказать так и не захотелось.

Уже прошёл год, как я очнулся на улицах Нижнего Города, который многие называли Дырой, что было не так уж и далеко от истины. Безупречная память подвела меня именно тогда — я не знал, что произошло на испытательном полигоне, в «Хеллер», где я находился целых десять лет.

С раннего детства я помнил абсолютно всё: и как ползал по цветастому ковру, и как сказал первое слово. Все события, лица, диалоги — я помнил всё в деталях, но то, что случилось в тот день, будто вырезали из памяти.

Я остался совсем один, в незнакомом месте, без защиты, без группы, и, что самое важное — без брата.

В самом начале я даже не был уверен, только ли я оказался за пределами лаборатории, ведь последнее, что помнил — все куда-то бегут, панику и стрельбу. Потом раскатилось несколько взрывов. И на этом всё — память проваливалась и снова появлялась с момента, как я оказался на улицах Дыры.