Разлом в бесконечности

На каменистую землю с небес доносился слабый, но всепроникающий гул. Казалось, он заполнял всё безмолвное небо. Только после тщательного поиска глаз мог обнаружить его источник — крошечное сверкающее пятнышко, летящее в прозрачной голубой выси, романтично будоража воздушные потоки, рождённые хребтами Скалистых гор внизу.

С земли — крошечное, романтичное пятнышко. Но в воздухе оно не казалось ни романтичным, ни крошечным. Гудящее пятнышко было просто одним из новых больших транспортных самолётов Pacific Airways, T-12, следовавшим из Лос-Анджелеса в Солт-Лейк-Сити.

Трёхмоторный моноплан легко летел со скоростью сто девяносто миль в час, высоко и легко, поскольку перевозил гораздо меньше пассажиров и багажа, чем обычно. Словно отдельный маленький мирок, он быстро скользил по небу. И в этом маленьком мирке всё казалось безмятежным и обыденным, без малейшего предчувствия страшной опасности, что могла бы потревожить человеческий груз.

Ричард Бем, пилот, сидел за штурвалом, удобно устроившись в мягком кресле, в то время как большой самолёт летел практически сам. Рядом с ним сидел Уильям Энрайт, второй пилот, помоложе, с радионаушниками на голове. В данный момент с ними находилась ещё стюардесса Милдред Грей.

За стеклянной перегородкой, отделявшей пилотов от основной части судна, находились всего четверо пассажиров: пожилой мужчина по фамилии Фаулер, профессор математики в Стэнфорде; хрупкая пожилая женщина, значившаяся в списке пассажиров как Амелия Барлоу; крепко сложенный горный инженер, чьё имя — Ладлоу Гейтс — было известно каждой горнодобывающей корпорации; и мисс Рия Рэй, одна из маленьких, но самых красивых звёздочек кино.

Семь человеческих существ, летящих под постоянный аккомпанемент громко гудящих пропеллеров, в полном покое и безопасности, высоко-высоко над Скалистыми горами. Пожилая миссис Барлоу немного задремала, улыбаясь во сне при мысли о том, какой приятный приём вскоре окажет ей сын в Солт-Лейк-Сити. Профессор рассеянно смотрел вниз, на великолепие заснеженных гор.

Рия Рэй задумчиво смотрела сквозь перегородку пилотской кабины на широкую спину пилота Бема. Ладлоу Гейтс держал на коленях портфель и изучал письма и контракты, касающиеся находки нового месторождения буры.

— Летим на семнадцати тысячах, прямо по курсу утёс Индейская Голова, — сообщил второй пилот Энрайт в радиопередатчик на аэродром Лос-Анджелеса, оставшийся далеко позади.

Он поднял ярко-голубые глаза на Милдред Грей, заправлявшую прядь шелковистых бронзовых волос под свою шапочку стюардессы и подмигнул ей.

— Как поживает та маленькая брюнетка, с которой я видел тебя вчера вечером, Херб?

Последовал резкий ответ:

— Ты тут шутки шутить намерен или управлять воздушным судном?

— И то, и другое, — сказал Энрайт. — Скажи мне, у брюнетки есть сестра?

— Нет, у неё нет никакой сестры. Прогноз погоды ясный. Потолок двадцать тысяч.

— Двадцати тысяч должно хватить. Если у неё нет сестры, это очень плохо для тебя. Придётся бороться за её руку. И, конечно, Херб, когда перед дамой встанет вопрос выбора между тобой и мной…

Внезапно он замолчал и, нахмурившись, посмотрел на передатчик.

— В чём дело? — спросила Милдред Грей.

— Радио сдохло, — сказал Энрайт, снимая наушники с головы.

— А? — резко спросил Бем, выпрямляясь в своём кресле.

— Сдохло, — повторил Энрайт. — Голос Херба звучал отчётливо, почти без помех. Затем — дзинь! И тишина.

— Вероятно, просто плохая связь, — предположил Бем. — Покрути настойку, Билл…

Это было всё, что он успел сказать. В тот же миг мирный маленький искусственный мирок превратился в маленький уголок настоящего ада.

Пропеллеры внезапно взвыли, словно ударились о завесу из прочного льна и стали пробивать путь сквозь неё. Самолёт резко задрал нос, поднимаясь в небо, затем откинулся назад под пугающим углом, и его начало подбрасывать, как щепку в водовороте. В то же мгновение всё вокруг потемнело, как будто они перенеслись с яркого послеполуденного солнца в огромную тёмную пещеру.

— Билл! Дик! — закричала в темноте стюардесса.

Её руки нащупали руку Энрайта и вцепились в неё, когда самолёт вновь встал на дыбы, как бешеный конь в ревущей тьме.

— Держитесь! — это был голос Бема.

Из пассажирского салона донеслись вопли кинозвезды, а также громкий, басовитый вопль инженера Гейтса. Но все эти звуки были заглушены рёвом моторов.

— Силовое пикирование, — пробормотал Энрайт в аду хаотичного движения. — Бем, штурвал на себя…

Прежде чем он успел закончить фразу, рёв моторов снова превратился в обычный гул, и рысканье огромного самолёта прекратилось.