Черт ничего не успел предпринять, оказавшись под Женей, и от шаманской крови, усиленной рунической магией, нечестивый затрясся в почти предсмертных конвульсиях, пронзительно заверещал, и те, кто некогда удерживали Рината, тоже растаяли, как и образ покалеченной девочки. Женя поднялся с черта, скривившись в отвращении. Человеческая кожа, которую на себя примерил черт, таяла на нем, как сливочное масло на раскаленной сковороде. Он катался по асфальту, пока теневому миру не открылся его настоящий облик: угольная, испещренная бороздами кожа, рябое лицо, покрытое плешивой бородкой, пустота на загривке – совсем не осталось души, даже истощенной.

– Вот тебе и черт возьми, – сплюнул Женя, оглядывая заляпанные ошметками кожи джинсы. Теперь их только на помойку. – Вот так и помогай людям. За одно «спасибо» пашу. А предъявлю духу-покровителю счет на новые джинсы, так неделю со мной разговаривать не будет.

Женя помог Ринату подняться. Он дрожал всем телом и оробело спросил:

– А что… – Ринат сглотнул. Кадык мужчины забегал вверх и вниз. – Что с ним стало?

– Ах с ним… ней. – Женя бегло взглянул на обнаженную старуху, поджавшую колени к обвисшим грудям. Она лежала в позе эмбриона. Ее полупрозрачная, покрытая веснушками, сухая, как истлевший пергамент, кожа покрылась испариной от обращения в изначальную форму. Седые и жидкие волосы разметались почти ореолом святого вокруг головы. – Кое-кто свою душу продал в услужение одному из приспешников лукавого. Самому ненасытному. А нам, Ринат, пора возвращаться домой.

Женя взял две руки Рината в свои, переплетая пальцы. Пришлось немного нагнуться, чтобы упереться в чужой лоб своим. Женя зажмурился, сосредотачиваясь на сочувствии к Ринату, что удалось выудить из сердца, благодаря его покойной дочери. Женя смог проникнуться к судьбе Рината и проявить легкую жалость, насколько это было возможно по отношению к убийце.

– Я эту душу на свет выпускаю. Домой ее путь короткий и легкий, – размеренно произнес Женя и Ринат растворился в его руках, утекая прохладой сквозь пальцы. – А проклятую душу навек запираю. Темница и слякоть, да звон кандалов.

Старуха безумно взвыла, но не успела навредить Жене. Теневой мир пошел трещинами и разбился фарфоровыми осколками. Женя вновь оказался в тесной кухне, в печи уныло потрескивали поленья. Похоже, домовой решил затопить печь, пока Женя отбивал важную часть Рината у черта. Мягкие солнечные лучи затопили помещение и у Жени выступили слезы, что он тут же сморгнул с ресниц.

– Что я натворил… Какой я идиот, – упавшим голосом тараторил Ринат, сокрушенно заламывая запястья. – Я все испортил. Сам разрушил. Майор, убей меня…

– Все вы умоляете о смерти, но не все ее достойны. – Фыркнул Женя и подхватил Рината под локоть, отрывая от табурета. Преступник уже был закован в наручники, однако в них не было никакой нужды. Ринат и не думал сопротивляться, бороться за хрустальную свободу, что ему теперь опротивела.

– Тропу костлявой выбрать, конечно, проще. По ней ты шагаешь невесомо. Одно мгновение и все кончено, – припомнил Жене дух-покровитель. – Путь истинного искупления выбирают только храбрые сердца. Не все способны заглянуть внутреннему монстру в пасть и выпотрошить его.

Женя проглотил очередные вопросы о сущности смерти. Каждому шаману его дух-покровитель в первый же день раскрывает то, что из себя представляет смерть. Но дух-покровитель Жени все время причитал о том, что ему предстоит об этом узнать немного позже.

Женя повел Рината к двери, но возле нее остановился и достал тот самый жестяной футляр с табаком. Сдвинул крышку большим пальцем и высыпал весь табак за печку. В благодарность ему послышался забавный чих. Женя поспешил из кухни, пока домовой не раскрыл его обман.

В гостиной с убитой Женя заприметил фотографию дочери Рината. Перед рамкой с толстыми деревянными краями лежал золотой браслет. Женя вместе с преступником подошел к полке и забрал драгоценность. На крыльце их уже ожидал следователь с двумя женщинами в погонах. Следователь, Иван Петрович, стирал пот со лба засаленным платком. За время, что Женя работал в полиции, следователь совсем расслабился. Работали они всегда в паре, потому что только он с радостью свесил всю ответственность в расследовании убийств на майора. Не на бумажке, конечно, но на деле.

– Я все сделал. Допрос пересказывать не буду. – Женя кивнул следователю, передавая Рината Славе. Слава повел убийцу к служебной машине. – К сочинительству у вас прирожденный талант. Описывайте чистосердечное.

Иван Петрович зашел в избу, а Женя отправился со всеми в участок заканчивать начатое. Состояние Рината не давало покоя Жене. Он не чувствовал в преступнике той самой полноценности.

***

Костян со Славой сразу же посадили Рината за решетку. Женя перед очередным ритуалом решил, что неплохо бы выпить горьковатого кофе из рабочей кофемашинки. Зерна туда засыпали самые дешевые, потому что никто не горел желанием скидываться на что-то подороже. Зарплата и без того оставляла желать лучшего. Желудок урчал от голода. Женя пообещал себе, что после ритуала быстро составит рапорт и уйдет на обед. Коричневая жижа медленно стекала в чашку. Кофемашинка работала со скрипом и шумно жужжала на весь отдел. Первые дни на нее еще обращали внимание, ворчали, что эти адские звуки сбивают с работы, но полицейские быстро приспособились.