– Ага, просто предел мечтаний, – надувшись, бубнит сестра и отворачивается к телевизору.

Тихонько цокаю языком и опускаю голову на ее плечо.

– Карин, я в норме. Правда.

– Это и настораживает. Утром ты была в хорошем настроении, подкалывала Толю, Марину даже обняла на прощание.

– И что в этом плохого?

– Не знаю. Вдруг это моральный откат после выходки Сережи. Вдруг ты нарочно притворяешься, чтобы мы все от тебя отстали и ты могла спокойно страдать в одиночестве.

– Тебе легче поверить, что я схожу с ума, чем в то, что меня потихоньку отпускает?

– А это так?

С языка чуть не слетает уже привычный ответ, который бы быстро успокоил сестру, но я задумываюсь. Благодаря Ярославу вчера я поняла одну важную вещь – люди, которым ты небезразличен, все равно чувствуют твое состояние, а ложь и отговорки только расстраивают их еще больше.

– Мне самой хочется верить, что да, – говорю я, и Карина обнимает меня, ухватив за плечо. – Я так усиленно оттягивала момент подачи заявления, но вчера… как только это случилось… все встало на свои места. Даже жаль, что мы не сделали этого раньше, потому что теперь я чувствую себя по-настоящему свободной.

– И как тебе? – тихо спрашивает Карина.

– Пока… странно.

– Слушай, я правда могу остаться. Помогу тебе с переездом и…

– Я не приму такую жертву, – отрезаю сурово.

– Это не жертва!

– Еще какая. Четыре недели вдали от дома с любимым. Новый город, впечатления. Я бы палец себе отрезала, чтобы с тобой поменяться.

Сестра затихает, и я поднимаю голову с ее плеча, чтобы заглянуть в родное лицо.

– Карин, все будет хорошо. Я не остаюсь одна. У меня здесь есть ребята из студии, родители. На крайний случай существует приложение для знакомств. Если мне станет скучно, отправлюсь в этот цирк. Возможно, ты вернешься, а я уже снова замуж собираюсь.

Она недоверчиво щурится и тянется ко мне ближе, заговорщически понижая голос:

– А еще у тебя есть Ярослав.

Не могу сдержать улыбки: щеки сводит, лицо теплеет. Этот парень меня вчера просто покорил. Внимательный, добрый. Обаятельный и совсем не глупый. Мы проболтали несколько часов, и это было… потрясающе. Интересно, весело, так по-душевному просто. Я и забыла, каково это.

– Да. Еще у меня есть новый друг Ярослав, – пафосно соглашаюсь, выделив интонацией самое важное.

– Друг?

– Угу, – многозначительно мычу я.

– Ты ему нравишься, – режет без ножа Карина.

– Не я. Его сердце, оказывается, уже несвободно.

– Кто тебе такое сказал?

– Он.

– Странно. – Карина задумчиво отводит взгляд.

– Вообще нет. Он молод, горяч. Наверняка там какая-то сногсшибательная однокурсница, у которой мозгов еще маловато для того, чтобы оценить, какой бриллиант она заарканила.

– Считаешь его бриллиантом?

– А ты нет? Он классный парень.

– Так забери его себе.

– И что мне с ним делать?

– Серьезно, Ясь? Ну хочешь, я тебе «Пятьдесят оттенков серого» включу?

– Фу, пошлячка! – смеюсь я. – Ему всего двадцать, я не стану…

– Ты так говоришь, будто тебе самой сорок!

– Морально мне уже все шестьдесят!

Из прихожей доносится клацанье дверного замка, а после веселый голос отца:

– Девочки-и-и! Вы дома?

– Да! – отвечаем с Кариной хором и выглядываем из-за спинки дивана.

В широком проеме появляются родители. Мама держит в руках внушительную керамическую кастрюлю, а отец – любимую женщину, обняв ее за талию.

– Давно вы вернулись? – спрашивает папа, глядя на нас по очереди.

– Пару часов назад, – отвечает Карина.

– И как прошло?

– Отлично! – звонко отзываюсь я.

Родители обмениваются скептическими взглядами, и сестра мигом приходит на помощь:

– Она не врет. Вела себя хорошо, даже улыбнулась шесть раз.

Толкаю ее локтем, и она дурашливо разводит руками.

– Бабушка передала голубцы. Есть хотите? – спрашивает мама.

– Да! – снова отвечаем с сестрой в один голос.

После ужина, за которым я делюсь с родными последними новостями, все обитатели нашего дома разбредаются по своим делам: мама выходит в сад поливать клумбы, Карина поднимается в свою комнату болтать по телефону с Владом, папа остается на кухне мыть посуду, а я выхожу на террасу, чтобы проверить, как дела в студии, и продолжить просмотр квартир.

Усаживаюсь в кресло-качалку, глядя на пурпурное небо с полупрозрачными пушистыми облаками, и улыбаюсь непонятно чему. Неужели и правда отпускает? Неужели мне снова хочется поверить, что все будет хорошо? И мама, и отец отреагировали на новость о подаче заявления спокойно, даже одобрили мое желание переехать и жить отдельно. Удивительно, насколько проще становится жизнь, когда ты сам перестаешь ее усложнять.