– Да там ничего эксклюзивного нет, - фыркнула она в ответ. – Злат, постарайтесь пока не лезть никуда. Мне звонил один министр… по знакомству. Всё очень серьезно.

– Может быть, было бы проще этого Олянского сдать им? – Протянула я задумчиво. Нет, мозгами я понимала, что никогда бы так не поступила, но просто хотелось нормальной спокойной жизни.

– Это не выход. Тем более, что добытая им информация очень помогла нашим спецслужбам, которые проворонили брешь в своей структуре. Не переживай, все хорошо будет. За вами Петр лично присматривает, а у него осечек не бывает.

– Это не может не радовать, - проворчала я.

Утром по дороге на работу я рефлексировала и пыталась понять, где мне ждать Ваську. И ждать ли вообще. Может быть, он сегодня отоспится, а завтра уже с новыми силами припрется мне мозг выносить?

Сиим надеждам не суждено было сбыться. Едва я приняла отчет от Петра, в мой кабинет ввалился брат.

– Привет, большая директорша, - обрадовался он мне и сжал в удушающих объятиях.

– Пусти-и, - прохрипела, пытаясь пнуть его по коленке.

Попала. Васька тут же вернул меня в кресло, из которого тиснул, и отошел на добрые два метра.

– Что ж вы злые все такие? – Возмутился он и пробежался по кабинету, вынюхивая все чего-то.

– А ты чего такой непосидячий? – Вохмутилась я. – У меня тут камеры и охрана везде.

– Вообще-то я брат. Мне можно, - фыркнул он.

– Меня душить? – Возмутилась я такому произволу. – Жену бы тебе… килограмм на десять тебя поинтереснее, чтобы не давала себя перетаскивать из угла в угол.

– Ну ты вообще! – Возмутился Василий. – Что ж вы так меня все не любите. Люська ворчит, что женить меня надо, Серега с мордой довольной все время мне Юлькой своей в нос тычет, ты теперь. Женька одна молчит, хоть одна сестра нормальная….

– Сам виноват, - я немного расслабилась, так как Васька плюхнулся в удобное кресло у окна.

– Ага. Только прибить все время пытаются именно вас. То Люську, то Женьку. Теперь вот тебя. Я вообще-то привык жить в большой семье и терять родственников из-за каких-то идиотов не намерен. А теперь рассказывай нормально, что у вас случилось. Людмила сказала, что на вас открыли охоту и уже пытались то ли устранить, то ли дискредитировать.

Я вздохнула, покосилась на часы (до онлайн-конференции с моим участием оставалось еще полчаса) и решила все выложить в еще более сжатой форме. Взгляд Васьки с каждой минутой становился все серьезнее.

– Не проще вам этого Олянского им отдать? – Склонил он голову набок после моего рассказа.

– Сам подумал, что сказал? – Вскинула я брови.

– Ох, матери Терезы блин нашлись, - вздохнул он и поднялся с кресла. – Пойду-ка я с Петром пообщаюсь. И с Олянским этим. Заварили вы тут кашу, без ста грамм не разберешься.

– Вась, - окликнула я его. Брат остановился и обернулся. – Ты вообще зачем приехал-то? И Люська, и я как-то же до сих пор справлялись с трудностями.

Василий тяжело вздохнул и подошел к моему столу. Повертел в руках стилизованную под золотое перо ручку, глянул в окно и тихо хмыкнул.

– А у меня пока работы постоянной нет, так хоть за тобой поприглядываю, - свел он все к шутке.

Я покачала головой.

– А, если серьезно? – Потребовала ответа.

Васька сел на стул передо мной и вперил в меня острый взгляд.

– А если серьезно…. Злат, я восемь лет ходил на самбо, пять лет занимался изучением различных сетей, закончил юрфак и заимел кучу дипломов, касающихся различных сфер жизни практически каждого человека. Если я хоть как-то могу помочь, если есть хотя бы малый шанс того, что моим сестрам будет безопаснее и легче от того, что я, наконец-то, поднял пятую точку с дивана и отправился применять свои знания на практике, то я ввяжусь в это все, - сообщил он мне. – У меня не так много сестер, чтобы ими разбрасываться.

– Нас целых три, - вырвалось у меня.

– Всего три, Златка. Всего три, - покачал он головой. – И каждая ценна по-своему.

Я сморгнула набежавшие от умиления слезы.

– И когда ты дошел до таких мыслей? – Мой голос дрогнул.

– Когда переломанную Женьку увидел, - серьезно ответил Васька. – Я ж видел, как этот охранник на нее смотрит. Можно было его прижать вовремя, но решил, что обойдется. Не обошлось. Больше я такого видеть не хочу.