Дети пробовали шампанское первый раз в жизни, и я, как и все матери беспокоилась. Мне не хотелось, чтобы они придавали этому какое-то особое значение. С другой стороны, я хотела, чтобы они обращались с вином осторожно и не перебрали лишнего. Вскоре я увидела, что причин для беспокойства у меня нет.

Дети вели себя в строгом соответствии с этикетом, Питер, правда, отнесся ко всему немного серьезнее, чем положено, а Кэрри напустила на себя скучающий вид, как-будто с колыбели не пила ничего другого.

Мое внимание переключилось на Шерри: я думала о том, что же скрывается за ее милой непосредственностью. Сейчас было бесполезно гадать, какая кошка перебежала между ней и седовласым сенатором, после чего она начала свое длительное путешествие по чужим кроватям. Вопрос был не о ее прошлом, а ее будущем и какое место в этом будущем займет Джоэл.

Обо всем этом мог знать только ее психоаналитик. Она уже несколько лет брала консультации, и мне было интересно, как у нее идут дела. Похоже, что из-за болезни Джоэла, я не заметила происшедших у нее изменений к лучшему, а, сказать по чести, прогресс был очевиден. Она недавно опять устроилась на работу, на этот раз уже в другую газету, обставляет свою квартиру на Восточных Восьмидесятых улицах, и это также можно считать признаком ее успокоения. Давно уже не было сумасшедших бросков то в Грецию, то в Швейцарию, ни таинственных исчезновений, после которых она оказывалась в Альпах с симпатичным компаньоном. Конечно, думала я с цинизмом сестры, возможно только холодность Джоэла подогревает в ней интерес к нему.

— Шампанского, Нор? — спросил Джоэл.

Я вышла из своего медитативного состояния и обнаружила, что виновник торжества, немного переигрывая, изображает из себя швейцара. Надев свою корону, свитер и тапочки, он предлагал всем шампанское. Мельком, я взглянула на детей: они вели себя достойно, лишь легкий румянец проступил на их щеках. Мне не хотелось вмешиваться и нарушать их самостоятельность. Вскоре вошла Вероника и объявила, что ужин готов.

Рыбный суп был прекрасен, а заливное и ростбиф заметно охладили пыл Джоэла. Сказать по правде, для меня это было заметным облегчением. Он совершенно не умел пить. С двух рюмок он становился чересчур веселым и болтливым, если он выпивал больше, ему становилось плохо. Я уже поздравляла себя за хорошо организованный праздник, когда Кэрри сделала открытие:

— Шерри, ты знаешь о том, что у тебя только одна серьга?

Шерри приложила руки к ушам.

— Черт возьми. Это были новые серьги.

Но затем вступили в игру ее чудесные манеры. Она сняла оставшуюся серьгу, убрала ее в карман и в том же веселом настроении продолжила ужин. Кэрри же решила, что ее беззаботность ненатуральна.

— Я посмотрю возле стула, где ты сидела.

Она побежала наверх в гостиную и было слышно, как передвигаются стулья. Затем, качая головой, она вернулась ни с чем.

— Найдется, — усмехнулась Шерри.

Она явно родилась позже своего времени. Такое сочетание изысканности манер и низости морали могло быть лишь у какой-нибудь маркизы из восемнадцатого века.

— Я найду ее!

Мы повернулись к Джоэлу. Его глаза блестели, и хотя он сидел спокойно, было видно, что он рвется в бой. Он изменился настолько, что я невольно взглянула на его бокал. Трудно было сказать, наполнял ли он его еще.

С важным видом он взял в руки стакан с морсом и заглянул в него. Вероника, которая принесла в это время салат, неуверенно попятилась от стола. Опрокинув содержимое стакана себе в рот, Джоэл с удовлетворением оглядел собравшихся.

— Пошли, — сказал он.

— Джоэл, подожди, пока мы закончим ужин, — запротестовала я. Пьяная бравада могла расстроить Веронику.

Но он не обратил внимания на мои слова. Выйдя из-за стола, он показал жестом, чтобы мы последовали до ним, и вместе с детьми покинул столовую — разгневанный король в тапочках и короне.

Мы с Шерри переглянулись через стол. Она улыбнулась:

— Нам бы тоже стоило сходить и посмотреть, что происходит.

— Извини, — сказала я Веронике и встала из-за стола.

Когда мы достигли гостиной, он уже выводил всех на улицу, в морозную звездную ночь.

— Джоэл, прекрати. Мы же все простудимся, — сказала я, но было уже поздно. Пританцовывая на ходу, он уже пересекал тротуар.

Маленький «порш» стоял у обочины. Когда он подошел к нему, он повернулся и стал делать пассы руками, как делают иллюзионисты перед тем, как вынуть из шляпы кролика. Затем он открыл дверцу, нырнул к сиденью водителя, а потом выпрямился, что-то высоко подняв над собой.

— Это серьга! — воскликнула Кэрри.

Джоэл поклонился, и дети зааплодировали. Он отдал серьгу Шерри, и мы снова вернулись в теплый и уютный дом.

Когда мы сели за стол, и Шерри надела свои серьги, дети потребовали объяснений.

— Ты действительно увидел это в стакане с морсом? — спросила Кэрри.

— Могу поспорить, что он подстроил все это, — сказал Питер. — Он, скорее всего, нашел ее раньше, в гостиной, а потом сделал вид, что нашел ее в автомобиле.

Джоэл покачал головой. Никогда раньше я не видела его в таком возбуждении. Он наслаждался переполохом, который недавно произвел. Была похоже, что скоро ему станет плохо. Когда Вероника пришла убирать тарелки, он сказал ей, чтобы она наполнила бокалы. Я показала ей знаком, чтобы она пропустила Джоэла, но он заметил это.