— Вероника, я знаю, что Джоэл поступил ужасно по отношению к тебе. Но мне больше никто не может помочь. Он попал в беду, и он мой брат. Даже больше, чем брат, ведь я вырастила его. Он мне как сын.

На мгновение в ее глазах появилась жалость.

— У вас есть сын, — сказала она, обретая прежнее выражение лица, — у вас двое детей. Забирайте их и бегите отсюда.

Как-будто это сказал каменный идол, бессердечный и непоколебимый. У меня перехватило дыхание.

— Мне пора идти, — сказала она, вырвав свою руку из моих пальцев.

— Как ты можешь? — я внезапно поняла, что именно Джоэл устроил эту резню. Но это было невозможно! Запинаясь, я начала доказывать, что убийства, совершенные раньше, совпадают с его поездкой в Марокко.

— И это не выдумка. Полиция все проверила.

— Полиция. — Казалось, она взвешивает это слово. — Копам известно, кто убил этих девушек?

Это выглядело так, как-будто я разбила кулаки о дверь, которая была открыта.

— Но ведь это был Тоньо — с глупым чувством облегчения сказала я.

— Конечно, и все об этом знают, — ответила она.

Мне стало так легко, что у меня закружилась голова. После ее сурового предупреждения насчет моих детей, ее легкое согласие со мной казалось ошеломляющим. Но шаг за шагом я должна была понять все до конца.

— Но, если это был Тоньо, это не мог быть Джоэл. Зачем тогда ты предлагаешь мне бежать и бросить брата?

На этот раз я попала в точку. В ее черных глазах было беспокойство, почти злость, перемешанное с состраданием. Никакие объяснения не могли оправдать жестокость ее предупреждения. Но я в то же время знала, что в ней не было жестокости, а была лишь забота о моих детях. Все это наконец заставило ее заговорить. Мне казалось, что она думала именно о моих детях, когда мы молча стояли на углу улицы, а вокруг нас прыгали черноволосые девочки.

— Ты не знаешь, где сейчас Тоньо? — тихо спросила я. — Куда он исчез? Если бы полиция смогла найти его…

Я осеклась. Лицо ее напряглось, и мне показалось, что она сейчас убежит от меня. Я ругала себя за то, что приплела полицию. Видимо, с детства это слово было для нее олицетворением ужаса. Я чувствовала, что разрушила все шансы Джоэла.

— Если Кэрри и Питер в опасности, то ты должна обо всем рассказать мне.

На это она глубоко вздохнула, и поглядела на меня почти с ненавистью. Тогда я поняла, что вновь закрепила свои позиции.

— Пойдем, — сказала она и, повернувшись, направилась вдоль Лексингтон Авеню.

Не понимая, что происходит, и вместе с тем боясь нарушить ее целеустремленность, я быстро зашагала рядом с ней мимо всевозможных кафе, фотографий и аптек. Возле студии звукозаписи я чуть-было не столкнулась с каким-то небритым человеком. Под звуки рок-н-ролла мы покачались друг перед другом, и когда я наконец обошла его, то уже боялась, что Вероника растворилась в толпе Испанского Гарлема. Я побежала вперед и настигла ее в тот момент, когда она сворачивала на одну из грязных и мрачных улиц.

Многоквартирные дома, мусорные ящики, недавно побеленная церковь в одном из дворов, а рядом с ней часовня. В одном из ее закопченных окон был виден букет искусственных цветов.

Апрельское солнце потеряло свое тепло. Мне стало зябко, то ли от холода, то ли от страха. Когда передо мной упала зажженная сигарета, я поглядела наверх и увидела улыбающегося мне с пожарной лестницы мужчину.

У меня появилось желание повернуться и убежать. Я вспомнила вечер в Ла-Эсмиральда, когда синее море стало черным, а хижины стали мрачными и зловещими. Паника того дня вновь вернулась ко мне. Только теперь я была уже не маленькой девочкой и не могла спрятаться в отеле: я боролась за своих детей и за своего брата.

Вероника неожиданно остановилась и тронула меня за руку.

Перед нами был один из цветочных магазинов «Botanica Tropical». Через пыльное окно я различила несколько статуэток святых. Я узнала Санта-Барбару, а рядом с ней темный лик Сан-Мартина Де Поррес. Возле каждого стояли зажженные свечи.

— Что это? — спросила я. — Разве мы собираемся туда идти?

— Теперь вам надо быть поспокойнее.

Она открыла дверь, и под звон колокольчиков мы вошли в магазин.

Внутри было холодно и темно и вокруг были какие-то тени, пахнущие травами. Мне представлялись различные экзотические растения и коробочки с высушенными корнями. На прилавке рядом с «Книгой снов Наполеона» курились благовония. Из-за черной портьеры появился человек.

Его возраст было трудно определить. Он имел морщинистое лицо, седые волосы и странные, желтоватого цвета, глаза. Он был темнее, чем Вероника, но не совсем африканец. Я решила, что он имел какую-то карибскую смесь негритянской, индейской и, вероятно, испанской крови. Он носил рубашку навыпуск — как на островах. На кожаном шнурке вокруг его шеи висело несколько зубов каких-то животных.

Я ему с первого взгляда не понравилась, да и он мне тоже, причем мы оба знали, что не нравимся друг другу. У него, правда, было больше причин для этого. Мне было не место в этом магазине. Он, вероятно, решил, что я отстала от группы туристов, посещавших Испанский Гарлем.