Доктор Рейхман же пребывал в некотором смущении.

— Не так все просто, дорогая моя миссис Бенсон. История экзорцизма — это в основном сплошная цепь неудач. Часто это не только ухудшает состояние одержимого, но и изгоняющий духов может впасть в состояние одержимости. Возьмем, например, знаменитый случай в Лудане, — четверо заклинателей один за другим впали в одержимое состояние. Причем один из них, по-моему отец Транквил, умер в страшных мучениях. Даже зрители могут подвергнуться опасности. Во всем мире, в любой стране это считается опасным.

— Чем же вы можете помочь Джоэлу? — спросила я.

Он помедлил, и мне показалось, что ему хотелось бы уйти от ответа на мой вопрос. Беспокойство за Джоэла заставило меня действовать более прямо.

— Доктор Рейхман, — сказала я. — А вы сами верите в то, что Джоэл одержим духом Тоньо?

От такого вопроса трудно было улизнуть. Доктор Рейхман аккуратно поставил чашку на стол и, обдумывая каждое слово, ответил:

— Мне кажется, мы имеем дело с принуждением, которое являет собой психоастетическую кристаллизацию. Обычно такого рода принуждение определяется в обществе как одержимость.

Я подошла к этой игре семантических конструкций с осторожностью фермера, состязающегося в остроумии с карнавальным зазывалой. Наличие в этой фразе непонятных мне психиатрических терминов говорило о том, что у Джоэла, пусть даже и серьезное, но психиатрическое заболевание. Я почувствовала облегчение.

Но доктор Сингх беспокойно зашевелился.

— Тогда объясните мне, как ваша любопытная теория объясняет парапсихические явления, ассоциированные с одержимостью, — сказал он.

Под изысканной вежливостью вопроса я почувствовала полное расхождение во взглядах с собеседником.

— Голос и манера разговора одержимого человека полностью меняются. Часто он начинает говорить на неизвестном ему ранее языке. Мне кажется все это мы как раз и имеем в данном случае.

— Что касается испанского, — ответил доктор Рейхман, — здесь нет ничего мистического. Парень довольно много времени провел в Марокко, затем жил в пуэрториканском квартале… Наше подсознание имеет невероятные способности к непроизвольному обучению. Был, например, случай с уборщицей, которая неожиданно бегло заговорила на иврите. Как оказалось, несколько лет назад она работала в университете.

— А ясновидение и телепатия? — не смущаясь продолжал Сингх. — Я сам был свидетелем Белла-танца, в результате которого одержимый левитировал. Это кончилось трагедией. Ритм песни нарушился — что всегда небезопасно, — и человек, упав на землю, сломал себе шею.

Наступило напряженное молчание несогласных друг с другом профессионалов. Я и раньше такое видела: люди могли пренебречь даже личными отношениями из-за любимых сердцу гипотез. Но Джоэл не был абстракцией. Он был плоть от плоти, кровь от крови, моим горячо любимым братом.

Затем доктор Рейхман попытался успокоить меня светской беседой, но слова доктора Сингха не давали мне покоя. С чрезвычайной вежливостью мы попрощались, но страх уже прочно вселился в мое сердце.

Возвращаясь по темному весеннему городу в свой огромный дом, стоящий неподалеку от планетария, доктор Рейхман решил приободрить меня.

— Дорогая моя, принуждение, ведущее к развитию у человека вторичной личности — отнюдь не редкость. Встречалось достаточно подобных случаев, и пациенты выздоравливали. — Как в старые добрые времена он подал руку, чтобы я спустилась с тротуара. — Не обращайте внимания на то, что мы продолжаем все эти магические поклонения и языческие жертвоприношения. Считайте это новомодным психиатрическим лечением. Все надо опробовать, чтобы докопаться до причины. Часто это комплекс вины, иногда — какой-нибудь пустяк в далеком, далеком детстве.

— Как вы думаете, это он убил Шерри?

В сумерках я не могла разглядеть его лица, но он помолчал минуту и крепче сжал мою руку, выражая сострадание.

— Йа, мы должны во всем разобраться, да и полиция тоже. Похоже, что он беспокойный парень. Но, вы понимаете меня, ему не грозят какие-либо уголовные преследования. Ни тюрьмы, ни высылки… На худой конец — специальное лечебное учреждение.

— Метьюван? — это была специальная лечебница для сумасшедших преступников. В моем голосе, по-видимому, прозвучали нотки горечи.

— Дорогая моя, мы сейчас обсуждаем лишь ваше предположение. А оно имеет под собой почву. Мы должны трезво оценивать ситуацию. Если он совершил это преступление, он не только болен, но еще и опасен.

Опасен, Бог мой, опасен. Если он убил Шерри, он, без сомнения, опасен. Это слово эхом отдавалось в ушах.

— Вы не должны встречаться с ним до тех пор, пока он не будет госпитализирован.

— А кто же… ?

— Этим займется доктор Лоренс. Мне бы тоже хотелось заняться этим делом. Не столько из-за нашего с вами знакомства, сколько из-за профессионального интереса. Но я не могу. Сегодня в одиннадцать вечера я улетаю в Лиму, чтобы встретиться со своим коллегой. У него очень мало времени. Вскоре он уезжает с согласия перуанского правительства изучать племена Тьерра-де-Фуего.