В кого-то еще неустойчивее и невменяемее, чем до этого, а до этого я была чертовски невменяема. Я стала вести себя как параноик, стала замкнутой, угрюмой и, если быть честной, даже злой. И еще я словно прозрела. Слишком четко увидела, как много я себе врала. В какую ужасную и пустую жизнь себя втянула. Начиная с мужчины, который купил мне дорогое, безвкусное кольцо с огромным бриллиантом, которое я сняла с пальца в то же утро, когда купила домик в Вашингтоне. Да, купила. В месте, настолько сильно отличающемся от Нью-Йорка, насколько это вообще было возможно. Я не умела делать что-то наполовину, поэтому полностью перестраивала свою жизнь.

План состоял в том, чтобы запереться вдали от цивилизации — если Нью-Йорк вообще можно назвать цивилизованным — и написать книгу, которую я обещала своему издателю. Ведь именно так поступали все великие писатели, да? Избавлялись от всех внешних отвлекающих факторов, заставляли себя смотреть вперед, на историю, на свое безумие. План казался таким простым, таким заманчивым. Но в реальности идея, пришедшая мне в голову, походила скорее на пластырь на пулевом ранении. Я думала, что это поможет мне продержаться хотя бы до тех пор, пока не напишу обещанную книгу. Но сейчас, глядя на дорогу, чувствуя, как деревья душат меня… план уже не казался таким заманчивым.

Я совершила ошибку.

Огромную.

Но я должна была довести дело до конца.

И я продолжала ехать по дороге.

Паника и ощущение удушья преследовали меня, как и воспоминания, оставленные позади.

— Ты не серьезно, — сказал он, с усмешкой глядя на маленькую фотографию, открытую на моем ноутбуке.

Я не планировала показывать ему домик перед покупкой. На самом деле, я вообще не собиралась говорить ему, что покупаю его. Я планировала совершить злой, эгоистичный и трусливый поступок: ускользнуть ночью, продать квартиру прямо у него под носом — она все равно была оформлена на мое имя, потому что, несмотря на трастовый фонд, он был мелочным — и заблокировать его номер.

Но все пошло не по плану, когда он подкрался ко мне сзади, увидел фотографию на экране и потребовал ответов.

Я не любила уступать требованиям мужчин вообще и этого мужчины в частности, но должна была вроде как любить его. Только вот поняла, что на самом деле я его презираю.

В качестве примера можно привести его насмешливый тон. Одна из многих, многих вещей, которые я ненавидела в нем. И то, что он не заметил, что я уже два дня не ношу обручальное кольцо.

Я ненавидела его и определенно не хотела ему что-то объяснять, но единственным способом избежать этого разговора было ударить его по голове тупым предметом. Как бы я ни была одержима насилием, мне не очень хотелось совершать потенциальное уголовное преступление из-за этого ублюдка.

Итак, я ему все рассказала.

Рассказала, что хочу купить домик в Вашингтоне и что буду жить там, пока не закончу книгу, и что, черт возьми, понятия не имею, сколько мне понадобится времени.

— Не жди, что я поеду с тобой.

Я посмотрела на него. Посмотрела на него по-настоящему. Красив во всех отношениях классической красотой. Черты его лица были настолько симметричными, что у меня началась мигрень. Почему я раньше не замечала этого или того, что у него отсутствовали странные или уникальные черты. Нет, всего лишь стандартный красивый мужчина. Загорелый. Мускулистый. Стрижка за триста долларов. Футболка, стоившая столько же. Мокасины, сшитые из кожи какого-то вымирающего вида животного и определенно на восемь процентов гейские. Я, конечно, знала обо всем этом, когда надевала кольцо на палец и привела его в свою квартиру. Осознавала, насколько он не подходит мне, но мною двигала определенная цель. Он служил определенной цели.

А теперь он исчерпал себя.

— Я не жду, что ты пойдешь со мной, — сказала я, закрывая ноутбук и вставая со стула. — Вообще-то я даже требую, чтобы ты не ехал.

Я посмотрела на свой телефон, вибрирующий на пассажирском сиденье. Помяни черта… Он часто звонил мне с того дня, но я не отвечала.

Он звонил не потому, что любил меня. Он звонил, потому что я ушла от него. От его идеальной версии отношений. Что не дала ему жениться на секс-символе, известной писательнице. На умной и красивой женщине, каких можно увидеть в порно, но он все равно привел меня в свой дом и познакомил со своей семьей.

Они притворялись, что я им нравлюсь из-за моего социального статуса. На самом же деле его семья ненавидела меня. Впрочем, они ненавидели и друг друга, так что всех все устраивало.

Тодд, возможно, тоже ненавидел меня. Но ему нравились возможные последствия нашего брака. Он не хотел, чтобы я преуспела в чем-то большем, ему хватало тех моих достижений, которыми он мог прихвастнуть на званом ужине. Ему просто хотелось иметь красивую жену, умную, но не умнее его, преданность и поддержку, на которые он не отвечал бы взаимностью. Ему хотелось, чтобы его воспринимали как мужчину, который женился на знаменитой, развратной, красивой и явно извращенной Магнолии Грейс.