– Отпусти. Да как ты вообще можешь? – у меня дыхание сорвалось и я резко уперлась ладонями в его плечи. Уже на грани, лихорадочно попыталась оттолкнуть. – Ты не имеешь права обо мне так говорить.

– Не нравится правда? – пальцами второй руки сжав мой подбородок, Девять наклонился. Так, что теперь наши лица были на одном уровне. – Как ты себя вела, такие последствия и получаешь.

– Как?... Как я себя вела? – я изо всех сил сжала его футболку. Голос уже дрожал и вновь глаза покалывало. А ведь мне казалось, что сегодня я ревела уже так, что слез не осталось. Но, нет, Девять открывал во мне новые грани. – Ты обращаешься со мной, словно я шлюха какая-то, а я до сих пор девственница. Зато ты сам.…

Я запнулась. Звучало жалко, словно я вообще оправдывалась, а мне далеко не этого хотелось.

– Девственница? – Девять наклонился ниже. Так, что я ощутила его горячее дыхание на своей щеке и голос парня полоснул мрачностью. – Ещё скажи, что на своем дне рождения не трахалась с тем уебком, который на тебе те засосы поставил, - он ещё сильнее сжал мои волосы. Уже теперь до едкой боли.
– Сколько после этого у тебя было парней? Давай, расскажи, как ты развлекалась, пока я был на учебе.

– Да не было у меня парней! Ни одного! – за всю жизнь мне казалось, что я уже много раз была на истошном, болезненном и раздирающем срыве из-за Девять, но только сейчас понимала, что нет. До настоящего срыва он довел меня именно в это мгновение и я, разрываясь на части, достала из кармана телефон, судорожно нажимая какие-то значки, но безошибочно находя то фото, на котором я и Девять в ту самую ночь. – А засосы в ту ночь на мне поставил ты, ублюдок такой.

Я швырнула телефоном ему в грудь. Так, что он чуть не свалился вниз, но Девять успел подхватить. Я заметила то, что после моих последних слов он застыл. Затем приподнял бровь.

– Что ты только что сказала? – что-то в его голосе стало другим и Девять сжал мой телефон с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– На экран посмотри, - зло процедила, сквозь плотно стиснутые зубы.

Он опустил взгляд на мой телефон и голубые глаза заволокло. Он на снимок смотрел так, что я даже при всем желании не могла понять эмоций Девять, но даже у меня они мурашками прошли по коже.

– Это.…

– Мы с тобой в ту самую ночь, - хватка парня ослабла и я тут же вырвалась, спиной прижимаясь к дверце. – Ты же тогда пошел за мной на второй этаж. К стене прижал. Целовал и засосы ставил. А потом на кровать утянул и отключился. Напился, натворил непонятно что, а виноватой в итоге оказалась я.

Голос сильнее дрожал и уже теперь совладать с собой было практически невыносимо. У меня даже ладони трясло. А Девять все так же неотрывно смотрел на фотографию. Долго. Казалось, что вообще целую вечность, после которой он медленно перевел взгляд на меня. Им обжигая.

– Я тебя тронул?

– Ещё как тронул, - я пальцами зарылась волосы. Специально сделала так, чтобы несколько прядей упало на лицо. – И просто, что бы ты знал – я не лгала. Парней у меня действительно не было. Да и целовалась я только с тобой и…. с Кристианом. С ним только по той причине, чтобы отомстить тебе. А в итоге….

Я заставила себя замолчать. Иначе понимала – скажу лишнего.

На машину обрушилась тишина. Тяжёлая. Лезвием касающаяся кожи. Девять поднял руку. Кажется, хотел прикоснуться ко мне пальцами, но я тут же дернулась в сторону. Не понимала, зачем он намеревался это сделать, но осознавала, что рассыплюсь от любого его прикосновения.

– Я сделал тебе больно, когда ты в ту ночь пыталась вырываться?

– С чего ты решил, что я вырывалась?
– убирая ладонь от лица, я подняла на Девять едкий, срывающийся взгляд.

Эмоционально меня швыряло из стороны в сторону и, наверное, я уже устала. Если вообще таким банальным словом можно назвать то, что я сейчас испытывала. Годы пожирающих чувств. Тяжелые попытки в них признаться. И миллиарды осознаний, что этого лучше не делать. Это истощила изувечило и я, внутренне крича, решила, что с меня уже хватит. Сейчас я ему все выскажу.

Подавшись вперед, я ладонями схватила Девять за шиворот футболки.

– Я же тебя, ублюдка, с детства люблю. До такой степени, что это даже черт раздери было невыносимо больно. И в день рождения я хотела признаться тебе в чувствах. Неделями платье подбирала. Пыталась приодеться для тебя, а ты напился! А потом ещё и это сделал! Но, знаешь, что? Я не вырывалась. Наоборот, была счастлива и, когда ты, подонок, отключился, пыталась растормошить, чтобы ты проснулся и закончил то, что начал.

Я судорожно оттолкнулась от него и спиной прижалась к дверце.

– А теперь можешь говорить все, что угодно. И то, что я ненормальная и то, что шлюха. Ведь знаешь, я бы тогда действительно отдалась тебе. И мне за это не стыдно. Я в отличие от тебя, себя знаю и понимаю, что для меня существовал только один парень, а не все, кто попало, как ты думаешь.

Лишь с опозданием до меня дошло, что я все-таки сказала лишнего. Причем критично. И, с одной стороны, это нахлынуло едким ядом, а с другой…. Мне и правда стало легче. Не настолько, чтобы я испытывала умиротворение. Может, позже я смогу дотянуться до него, но пока что мне было лишь хуже.