— Ты пойдешь за Дани? — Спрашивает Петр, когда Сильвия садится на переднее сиденье.

Тяжесть моей ответственности за защиту семейных войн Петра и моего отчаяния за то, чтобы Дани была в безопасности ложится на плечи. Каждая клеточка моего существа кричит, чтобы я нашел ее. Но мой долг — обеспечить безопасность моего Пахана.

— Я не могу, — настаиваю я. — Нет, пока ты не будешь в безопасности.

— Теперь у нас все в порядке. Ты больше ничего не можешь для нас сделать. Если хочешь помочь, найди Дани.

Я колеблюсь, опасаясь, что за ними могут последовать, если я не гарантирую, что они благополучно доберутся до Матроны.

— Идти! — Лает Петр, когда я делаю паузу. — И, Ефрем? Тебе лучше сделать так, чтобы она осталась в живых.

Подстрекаемый его приказом, я резко киваю и закрываю дверь кабины. Я жду ровно столько, чтобы увидеть, как такси благополучно свернуло за угол в ночь. Мгновение спустя живодеры высыпаются на улицу с оружием в руках. Судя по их закопченным лицам, я готов поспорить, что они не смогли следовать за нами через дом, потому что огонь преградил им путь.

Насмехаясь над их неудавшейся попыткой убить моего Пахана, я скрываюсь в тени, направляясь к городу за Дани.

35

ДАНИ

Ночь в клубе в самом разгаре, когда я вхожу в «Калейдоскоп», музыка и пол пульсирует под моими ногами, как сердцебиение. Из-за стробоскопов невозможно увидеть, куда я иду и кого ищу. И пока толпа людей танцует, заполняя каждый дюйм открытого пространства, я чувствую, как внутри меня поднимается паника.

Как я найду здесь Бена? Я не вижу ни признаков драки, ни знакомых лиц.

Женщины, одетые только в узкие стринги, с кисточками на сосках и на высоких каблуках, танцуют на платформах высоко над толпой, чувственно кружась вокруг стриптизерш. Здесь пахнет потом и алкоголем, и если бы меня не тошнило от беспокойства за брата, меня бы стошнило от стоящего перегара.

Но прямо сейчас мне нужно найти Бена.

Похлопывая первую попавшуюся девушку по плечу, я привлекаю ее внимание.

— Я ищу своего брата, Бена! — Кричу я сквозь музыку.

— Что! — Кричит она в ответ, ее внимание уже начинает отвлекаться.

— Бен! Вы видели блондина, высокого…

Мой голос затихает, когда она возвращается к танцам, кажется, вообще забывая, что мы разговаривали. Это происходит снова и снова, посетители клуба на разных стадиях опьянения не слышат, не понимают и не заботятся о моем тяжелом положении.

Несколько парней даже хватают меня, как только я привлекаю их внимание, схватив меня за бедра и прижавшись ко мне, как будто они думали, что я надеялась, что они будут тереться об меня, как собаки на сучку в течке. Потерянная в хаосе и на грани слез, я пробираюсь через танцпол в поисках кого-нибудь, кто видел Бена.

Затем, когда я наконец добираюсь до бара, надеясь, что бармен узнает, куда мне следует смотреть, сильные пальцы обхватывают мое запястье. Готовая зарядить парню, который прикасается ко мне без разрешения, я сжимаю зубы и поворачиваюсь к этому человеку.

И остановись.

— Следуй за мной. — Говорит Михаил, его маслянистый голос прорезает шум, хотя он, кажется, не кричит.

Меня охватывает облегчение, и я, не задумываясь, следую за ним, пробираясь сквозь толпу. На этот раз меня никто не трогает. Фактически, большинство людей, кажется, уходят с дороги, расходясь, как Красное море, когда видят, что Михаил направляется в их сторону. У меня пробегает дрожь при виде такой власти над посетителями клуба, несмотря на то, что они пьяны. И хотя я считаю Михаила больным и очень странным человеком, мое беспокойство за Бена превосходит мою неприязнь к эгоистичному бизнесмену.

— Где Бен? — Кричу я, когда он ведет меня к двери в задней части клуба.

Здесь менее людно, есть кабинки, где можно посидеть, а не толпа людей, стоящих на танцполе. Михаил лишь смотрит на меня через плечо с ленивой улыбкой. У меня мурашки по коже от его взгляда. Но я не смею вырвать свою руку из его хватки. Он бы не стал ничего предпринимать, когда мой брат ранен и нуждается во мне, не так ли?

Мы проходим мимо нескольких насмешливых мужчин, стоящих по обе стороны от двери, вышибал, я полагаю, обеспечивающих безопасность только тех, кого пускают в какой-нибудь VIP-зал. Один открывает нам дверь, когда Михаил приближается, его взгляд остается на среднем расстоянии.

Когда мы заходим в заднюю комнату, музыка стихает до приглушенного, гулкого ритма, и в моих ушах звенит от внезапного перехода. Подобно тому, как я поднимаюсь над поверхностью глубокого бассейна после долгого пребывания под водой, я чувствую, что наконец-то могу дышать.

Оглядывая отдельную комнату, я замечаю гостиную, частный бар и бильярдный стол, освещенные жутким неоново-желтым светом.

— Бен? — Осторожно спрашиваю я, обнаружив, что в комнате никого нет, кроме меня и Михаила.