И это не было проявлением изощренного садизма, чистая прагматика – узнать этого ублюдка мы все успели. Кэнон вообще, казалось, не испытывал особых эмоций, и просто так тратить время на раненых бы не стал. Попытка запугать? Значит, чего-то опасается. Возможно, взрыв или пулемет все же повредили силовую броню, и он уязвим. И хочет, чтобы мы бежали, не помыслив даже о сопротивлении. А дальше он нас выследит и прикончит, не приближаясь. Но хрен ему во все рыло! Мы прикончим поганого ублюдка, а потом выйдем отсюда, приведем из города бульдозеры и бетономешалку, зальем к чертовой матери вход и завалим его обломками бетона, чтобы ничто не смогло выйти из лаборатории. И будем эвакуироваться: наверняка в соседней, Галерской, области, где находятся производственные комплексы и военные базы, сумели справиться с этой напастью. А раз так, они точно согласятся принять беженцев с детьми.

Под эти более-менее бодрые мысли мы и добрались до третьего уровня. Двери в него стояли запертыми, но на мою удачу со мной был Иган, который мог отсканировать сетчатку оставшегося глаза и получить доступ, что он и проделал быстро. Шаги Кэнона уже громыхали по лестнице; в какой-то момент звук неуловимо изменился, и я инстинктивно шагнул влево. Снаряд пролетел в нескольких сантиметрах правее меня и сделал вмятину в открывающейся двери. Мы с Иганом протиснулись в небольшую щель, которая успела разойтись, нещадно обрывая пуговицы на одежде. Следующий выстрел выдал нервозность противника: явно был сделан поспешно и наугад, не попал на добрые полметра в меня, бесполезно долбанув выше наших голов в створку. А дальше Иган нажал на кнопку закрытия, и устремился вглубь помещения, крикнув мне следовать за ним.

Коридор был прямым, и на бегу я обернулся, чтобы оценить перспективы. Они не утешали: Кэнон успел всунуть обе ладони между сужающимися створками. На мгновение мелькнула надежда, что ему отрежет пальцы как в голофильме, но, увы, в реальности в мирной лаборатории при попадании в двери постороннего предмета они начинают расходиться обратно. Учитывая экзоскелет Кэнона, стоило рассчитывать, что откроются они куда быстрее, чем было задумано инженерами. У нас оставалось секунд десять, может, пятнадцать. Иган уже сканировал глазное яблоко у двери одного из помещений, одновременно набирая какой-то цифровой код на двери.

– Шам, у тебя очень мало времени, – попутно проговорил он, и створки медленно поползли в стороны. – Вот те две чаши – это автоклавы с водорослями. В углу распылители. Я побежал во вторую лабораторию, если ты не сумеешь – я добью его. И заблокирую изнутри этот этаж, надеюсь, этого хватит, чтобы удержать внутри все, что тут есть.

На споры времени нет, так что я заскочил внутрь и кинулся к колбам с отвинченными верхушками. Двери с едва слышным скрежетом задвинулись, но я не обратил внимания: где-то снаружи, со стороны лестницы, уже слышны гулкие шаги. Заниматься аккуратным переливанием нет возможности, так что я без раздумий снес выстрелами крышку одного из чанов, расплёскивая во все стороны содержимое, и зачерпнул через верх зеленую массу одним из распылителей. Рукава куртки и ремень винтовки, на которые попала масса из чана, мгновенно покрылись темными пятнами, расплывающимися в стороны, а следом за границами пятна начала расползаться и ткань, обвисая неопрятными лохмотьями.

Шаги в коридоре замерли у моей двери, и времени завинчивать крышку и подсоединять шланг не осталось, вынуждая импровизировать. Я подскочил к двери в тот момент, когда снаружи раздались три выстрела, от которых замок изнутри заискрил. Створки снова медленно поползли в стороны, и Кэнон нетерпеливо просунул внутрь две стальные ладони, вот только я был готов к этому моменту. Моя куртка за прошедшие мгновения уже наполовину осыпалась хлопьями на пол, надеюсь, что большая порция сработает не хуже. Прицелиться в таких условиях нереально, но я все же выплеснул все, что сумел зачерпнуть, в образовавшийся зазор – на руки точно попадет, если повезет, то и на корпус, а то и шлем. А сам бросился обратно к чану, собираясь зачерпнуть еще одну порцию. За спиной раздался мощный скрип и хруст протестующей гидравлики, знаменуя, что хотя бы что-то пошло не так… Я успел добежать до чана, когда меня настиг выстрел. Пуля попадала в правую ступню, отправляя меня на пол, и от боли реальность перестала существовать.

Трудно сказать, сколько я валялся, но вряд ли долго: лужа крови у моей ноги оказалась не слишком большой, а Кэнон не успел ни добить меня, ни даже войти в дверь. Впрочем, силовая броня стояла неподвижно, а изнутри доносилось пыхтение. Похоже, план так или иначе сработал: ни сдвинуть с места доспех, ни выбрать сам Кэнон не может.

Ремнем брюк я перетянул ногу, из которой льется кровь. Плохо, что и на него попали водоросли, так что этот импровизированный жгут не продержится долго. Тем не менее, прыгая на одной ноге, кое-как удалось добраться до металлического штыря на колёсиках, напоминающего медицинский держатель для капельниц, и, используя его как костыль, подойти к броне. Все внешние изолирующие элементы отсутствовали, из остатков перчаток торчала ладонь Кэнон; он все еще сжимал пистолет и пытался направить его на меня. Аккуратно обойдя статую так, чтобы не подставится под выстрел, я железной палкой выбил у него оружие, сломав попутно палец на руке. Это вселило некоторую уверенность, особенно когда оружие перекочевало в мои руки, так что я рискнул снова приблизиться и стянуть остатки шлема с его головы.

Что ж, я не ошибся, внутри и правда сидел Кэнон. Забавно то, что водоросли сожрали не только броню его шлема, но и его волосы. Так что он лыс и безус, аки новобранец.

– Ах ты ублюдок, Шамаил, мать твою! Гнойный чмошник, вонючий клистирный червь. Ты испортил все, сука. Я сейчас выберусь из брони и оторву тебе вторую ногу. А потом отрежу яйца и начну вытаскивать кишки!

Этот фонтан красноречия легко прервался ударом пистолета по зубам, от которого парочка из них вылетела. Накатила злость, даже более сильная, чем четверть часа назад, так что я впечатал дуло ему в зубы и прошипел:

– Ты, мразь. Ты убил множество невинных людей в больнице. Среди них были моя дочь, которую кто-то из твоих козлов подстрелил за кусок древнего железа с полуразворованного автопарка. И моя жена, которая работала там хирургом.

Глава 2

Он выплюнул осколки зуба и с той же яростью и сарказмом прорычал:

– Кто бы говорил о невинных. Ты убил не меньше сотни человек сегодня ночью, когда кинул их с лопатами и топорами на вооружённых дружинников. Ты убил и сжег заживо пятерых в БТР, а еще – ты ведь не запарился о тех, кто жил на улице и не откликнулся на твой призыв мочить меня. Они сгорели в своих домах, сметенные волной пылающего бензина. И ты об этом даже не думал. Ты сжег минимум пятерых матерей и дочерей, взрывая мой БТР. И как, ощущаешь хоть что-то? Ничего ты не ощущаешь, ты делал это для дела. Вот и я тоже. В клинике была зараза. От нее нет лекарств. Точка. Все там должны были умереть, диагностика не работает. Твои жена и дочь были мертвы, и убил их тот идиот, который притащил в больницу больного D-чумой, этот ваш добренький пилюлькин, мать его, главврач. Так что хочешь меня убивать – убивай, только вот не надо про невинных, сука. Ты просто хочешь мести и все.