И вот что стало известно. Корни всех современных людей тянутся географически к прародителям, жившим в саваннах Восточной Африки около 200 тысяч лет назад. Научно доказано, что у человечества были свои «Адам и Ева» (почти как в Библии). Однако эти Адам и Ева хоть и жили в одном регионе, но совершенно точно не были лично знакомы: их разделяют многие тысячи лет.

Дело в том, что мы можем отследить женскую линию наследственности в женщинах (по X-хромосоме), и мужскую – в мужчинах (по Y-хромосоме). Установлено, что в генетическом коде всех ныне живущих женщин есть гены неизвестной нам одной женщины, жившей в Восточной Африке около 200 тысяч лет назад. Схожим образом, в геноме всех мужчин мира есть гены одного мужчины, жившего примерно там же, но намного позднее: примерно 120 тысяч лет назад.

Как получилось так, что наши Адам и Ева сильно разошлись во времени, объясняется сложными математическими расчетами, в которые мы вникать не будем: для краткости просто поверим им.

Те же генетические исследования выявили и другой важный, интересный факт: около 70 тысяч лет назад вся мировая (в то время африканская) популяция Homo sapiens прошла через так называемое бутылочное горлышко. Она катастрофически сократилась: в какой-то момент – до двух тысяч человек (их можно было бы уместить в одном крупном многоквартирном доме). Другими словами – наш с вами вид был на волоске от вымирания. Наверняка это было связано с последствиями того самого страшного извержения вулкана Тоба, после которого Европа по климату стала Арктикой, а Африка – скажем, Скандинавией. Очевидно, к такому повороту событий привыкшие к тропической природе и жаркому климату древние сапиенсы были не готовы. Что именно происходило тогда и каким образом они все-таки уцепились за жизнь, мы не знаем. Не исключено, что именно тогда, в момент величайшей опасности, и произошел тот загадочный, удивительный «взрыв интеллекта» sapiens. Разумеется, это лишь ни на чем не основанная догадка.

Чудом пережив страшный кризис, по мере медленного потепления, популяция людей в Африке стала снова бурно расти. 50 тысяч лет назад население сапиенсов в Африке уже превысило «докризисный» уровень (несколько сот тысяч человек). В Африке им стало тесно, и они ринулись в потеплевшую (хотя все еще заметно более холодную, чем сейчас) Южную Европу.

С этого момента мы знаем об истории Homo sapiens достаточно много. В отличие от Африки, места обитания кроманьонцев в Европе обнаруживаются регулярно. Причем это не просто могилы, а иногда и крупные стоянки, целые «музеи культуры и быта палеолита» с сотнями ценных артефактов.

Что это были за люди?

Попробуем снова представить себе реакцию современного ребенка: на этот раз при виде живого неандертальца и кроманьонца.

Облик неандертальца, при всей его генетической близости к нам, ребенка не на шутку испугал бы. Психологам известен любопытный феномен «фильмов ужасов». Сильнее всего нас психологически отталкивает и пугает даже не образ некоего сказочного чудища, а похожая, но неудачная пародия на человека. Это, кстати, проблема современных корпораций по производству роботов – например, для ухода за пожилыми людьми. Чем больше такой робот внешне похож на человека, тем сильнее он пугает и отталкивает своим видом окружающих. Именно поэтому роботы по уходу за домом в недалеком будущем станут, скорее всего, похожи не на нас, а, скажем, на пылесос.

Живой неандерталец, вероятно, вызывал бы у нас эффект «пугающей пародии» на человека. Вроде бы тоже человек, но уж больно некрасив, возможно, даже уродлив внешне. Невысокий, неестественно широкий в кости, с огромными кистями – почти лапами; короткими кривыми и очень мускулистыми ногами. Лицо неандертальца – крупное, широкое, с выступающим вперед покатым лбом; огромным ярко-красным (судя по структуре его сосудов) носом; тяжелыми надбровными дугами, мощными челюстями. Трудно сказать, какие звуки или слова он издавал: но они точно не звучали бы приятно для нашего слуха. Встретив такого типа вечером в узком переулке, не только ребенок, но и взрослый мужчина, скорее всего, испугался бы и даже, возможно, бросился от него бежать.

Смог бы неандерталец ассимилироваться в нашем, современном мире (если бы очутился в нем еще ребенком)? До некоторой степени – да. Ни умственное развитие, ни анатомия не мешала бы ему выполнять какую-то простую механическую физическую работу, не требующую мелкой моторики пальцев и развитой речи. Он мог бы штамповать детали на заводе или носить тяжести на спине – в целом, осознавая, что он делает и с какой целью. И все же ему было бы непросто найти себе достойное место в мире современных сапиенсов: без семьи себе подобных он чувствовал бы себя во многом неполноценным существом, социальным изгоем.

А что насчет его современника – кроманьонца? В отношении него у ученых нет сомнений: попав в наше общество в младенческом возрасте, такой человек без особых проблем влился бы в него. Нельзя сказать, что внешне он совсем не отличался от нас. Но эти различия незначительны. У него были чуть более широкие кости, чем у среднего современного человека; мощные надбровья. Волосяной покров его тела оставался чуть более густым. Он был темнокожим: мутация генов человека, из-за которой осветлилась кожа и цвет глаз предков современных европейцев, произошла намного позже: примерно от 20 до 10 тысяч лет назад. Черты его лица не были ни африканскими, ни европейскими: скорее они отдаленно напоминали бы австралийского аборигена или папуаса. Вряд ли, конечно, такой человек стал бы профессором в области квантовой физики. Но в толпе современных людей разных национальностей (например, в международном аэропорту), одетый по современной моде, он особенно не выделялся бы ни внешностью, ни поведением.

И он уже неплохо говорил: возможно, именно четкая связная речь служит главным водоразделом между древними людьми и относительно современными. Речевой и слуховой аппарат сапиенсов того времени уже почти ничем не отличался от нашего.

Еще раз: вдумаемся и акцентируем этот момент: 250 тысяч лет назад по Африке ходили последние эректусы, не владевшие осмысленной речью и не имевшие образного мышления. По интеллекту скорее обезьяны, чем люди. 70 тысяч лет назад их потомки (к тому моменту, судя по всему, лишь немного окультурившиеся) едва не вымерли, оставшись в ничтожном количестве двух тысяч особей. А всего через 20 тысяч лет на юг Европы пришло существо, которое спокойно влилось бы в толпу современных людей и даже (при должном усердии) могло успешно окончить университет.