– Боже, детка, твоя кожа, – простонал он, положив руки на пряжку моего ремня, быстро повозился с ней, а затем перешел к застежке-молнии на моих джинсах.

– Сэм... Я...

Мои джинсы спустились, а за ними и трусы. Его воздействие на меня было очевидным, и я громко застонал, когда он встал передо мной на колени, положив руки на мои бедра, и взял меня в свой горячий рот, заглатывая в глотку. Я приклеился к двери, сцепив руки за спиной, когда желание пронзило меня насквозь. Я не продержусь, не смогу продержаться, слишком возбудился от того, что было раньше, и теперь это было продолжением прелюдии, которую он начал на улице.

– Сэм... – прохрипел я его имя, глядя на него сверху вниз.

Он поднял на меня глаза, откинувшись назад, чтобы улыбнуться, и улыбка была злой и мрачной.

– Я заставлю тебя выкрикивать мое имя. Заставлю тебя стать моим снова и снова. Ты никогда не покинешь меня.

Как будто ему нужно было что-то делать, чтобы добиться этого. Я никогда никого не хотел так, как его. Мгновенно я вернулся туда, где его прикосновения были для меня как воздух, которым нужно было дышать.

Спустя долгие минуты он поднялся, развернул меня и толкнул лицом к двери. Он раздвинул мои ноги, и я услышал, как за спиной хрустит фольга.

– На презервативе есть смазка, – дышал он мне в ухо, вызывая дрожь. Он покусывал и облизывал мое ухо, а затем спускался по шее. – Я хочу иметь тебя, хочу показать, что ты все еще мой.

– Сэм, – я едва мог думать, не говоря уже о том, чтобы произносить слова.

Он прижался ко мне и сильно присосался к моему плечу. Его кожа была такой горячей. Когда он вошел в меня, заполняя собой, я думал, что умру.

Я услышал, как он перевел дыхание, почувствовал его руку, как тиски, на моем бедре, а другую - вокруг меня.

– Детка, – прорычал он мне в плечо, прежде чем укусить. – Ты чувствуешь себя так хорошо.

Это было не просто хорошо. Я был в раю. Его рот был влажным на моей коже, его рука, поглаживающая меня, посылала волны удовольствия через меня.

– Так хорошо, – прохрипел он. – Господи, Джи, ты такой тугой и горячий.

– Не останавливайся, – взмолился я и почувствовал его зубы на своей шее.

Он входил в меня снова и снова, так сильно, как только мог, и я уперся руками в дверь.

– Мой, – прорычал он, его голос был таким сексуальным, таким грубым. – Моя детка.

Я задрожал под ним. Только представив его полностью одетым, стоящим позади меня, и меня практически голым, доминирование и подчинение, только он когда-либо мог заставить меня делать то, что он хотел. Он мог быть груб со мной, но никогда не причинил бы мне боли. Он был создан для меня.

– Мне нравятся твои маленькие звуки, когда ты счастлив, – он лизал мое плечо, шею, пробовал меня на вкус, покусывал, все время глубоко всаживаясь, его руки беспокойно двигались по моей коже.

– Сэм, – вздохнул я.

– Что я чувствую, детка? – его голос был таким низким и чувственным, что пронзил меня насквозь.

– Я скучал по тебе, – задыхаясь, ответил я, изо всех сил стараясь думать.

– Потому что ты любишь меня.

Его рука легла мне на живот, прижимая меня к себе.

– Нет, – смог вымолвить я.

– Да, – настаивал он, крепко прижимая меня к себе, его пальцы впились в мой живот, чувствуя, как работают мышцы.

– Я любил тебя раньше, – успокоил я его.

– Нет, ты любишь меня. Не раньше, а навсегда.

– Нет.

– Скажи это.

– Нет.

– Скажи, что любишь меня.

– Нет.

– Да. Назови мое имя и скажи мне.

– Нет.

– Да.

– Нет. Я больше не пойду с тобой по этому пути.

– Ты уже на нем.

– Черта с два, – усмехнулся я, потому что это было нелепо, что мы разговаривали, пока он прижимал меня к своей входной двери. Только он и я могли быть такими упрямыми. – Это только на сегодня.

– Чушь собачья, – прорычал он, проводя рукой по моей заднице. – Ты мой.

Я сопротивлялся вполсилы, потому что был готов закричать прямо там и тогда. Мое сердце колотилось так сильно, что я едва слышал его.

– А теперь назови мое имя и скажи мне.

Но я потерялся в реакции своего тела на его слова, все мои мышцы разом напряглись, сжались... Моя голова откинулась на его плечо, ладони прижались к двери, и я закричал.

– Господи Иисусе, – прорычал он, когда земля ушли из-под моих ног.

Обжигающий жар пронизывал меня, но Сэм крепко держал меня, прижимая к себе, когда его тело выгибалось и содрогалось, так глубоко во мне, что мы сливались воедино.