Моисей дошёл до ряда потрёпанных ветрами и объеденных верблюдами колючих кустов, и присев на песок достал из-за пазухи верную чёрную железную коробку.

– На этот раз ты должен будешь предоставить своему народу свод новых законов, – тихо проговорил из куска холодного металла Яхве.

– Свод законов? – на всякий случай переспросил пророк, ибо решил что ослышался. – Это ещё что за новости?

– Десять заповедей! Мы дадим тебе две каменные скрижали. Там всё будет записано.

– Ну и зачем, скажите на милость, мне это нужно?

– А как же будущее израильское государство?

– Ну это ещё бабка на двое сказала…

– Может и сказала, а может и нет, – непонятно ответил голос. – Ты, главное, со мной не спорь. Нынче ночью ступай на гору Синай, она тут недалеко. Заберешься на её вершину, ну и там тебя уже будет ждать всё готовоё.

– На всё готовое, я очень люблю, – признался довольный Моисей. – А эти скрижали тяжёлые будут?

– Нет, довольно лёгкие.

– Так ведь вы сказали, что они каменные?

– Это только с виду.

– В таком случае я согласен.

Наблюдавшие издалека собратья встревожено переглянулись.

– Он разговаривает сам с собой разными голосами, – испуганно произнёс один из них.

– Нас ведёт по пустыне сумасшедший! – добавил второй.

– То-то я смотрю, он водит нас какими-то странными концентрическими кругами, – подхватил третий.

– Да у него раздвоение личности, – подвёл жуткий итог четвёртый.

– Сегодня ночью…

– Все вместе…

– Вязать мокрыми льняными верёвками пока не поздно…

Так над головою ничего не подозревающего Моисея снова нависли чёрные пречерные грозовые тучи.

Место для очередного временного лагеря великий пророк выбрал весьма удобное, как раз невдалеке от горы Синай. И действительно, отчего не совместить приятное с полезным. И поспать как следует прикрытым от ветра высокой горой удастся и скрижали тащить далеко не придётся. Мало ли там что Яхве говорит, для него они может и не тяжёлые, он ведь всемогущ, а Моисею если что, каменюки на собственном горбу вниз с горы тянуть.

Как говорится на Яхве надейся, а сам не плошай.

Конечно, можно было бы взять на гору могучего Аарона. Этой непробиваемой дубине всё нипочём. Донёс бы до временного лагеря не только скрижали, но и самого Моисея, но Яхве выразился довольно чётко, пророк должен прийти один.

Все уже вроде бы расположились на ночлег, один лишь Аарон маялся не находя себе места и Моисей решил спросить, отчего тот не ложится спать, как все нормальные люди.

– Не могу… – с тоскою заглядывая в глаза пророка, проговорил могучий иудей. – Достала меня постылая, никакого спасу от неё нет.

– Ты это о ком? – изумился Моисей, решительно не понимая, о чём твердит его верный соратник. – О кожной чесотке?

– Да нет же… Вот о ней! – и Аарон с отчаянием указал на располагающуюся на ночлег рядом с его вещами огромную женщину.

– Это что… та самая?

– Ага, та самая!

– Ну, братец, тут уж винить некого, сам виноват. Как говорится, назвался женихом, полезай под бок невесты.

– Это я то назвался? – страшным шёпотом просвистел Аарон.

– Ну а кто же ещё? Не я же, в конце концов. В моём возрасте такая женщина, так сказать в соку и в теле, большая морока. Мне и холостяком вот хорошо.

– Но ведь ты, кажется, женат? – возразил здоровяк.

– Ты хотел сказать был женат, – поправил помощника Моисей.

– Это как?

– Да вот так. Один из новых законов, которые мы сейчас готовим на пару с моим деловым партнёром Яхве будет касаться непосредственно иудейских бракоразводных процессов… – безбожно принялся врать знаменитый пророк. – Отныне каждый иудейский мужчина сможет без проблем избавиться от обременяющих его обязанностей всего лишь произнеся короткую ритуальную фразу: «Отныне и вовеки веков свободен я от уз любых, и женщина та, что рядом со мной, совсем не моя и пусть уйдёт погодя»!

– Да ну? – озадаченно потёр подбородок Аарон. – Прямо иудейская поговорка вышла. Икота-икота перейди на Гавота, а с Гавота на Якова, а с Якова на всякого.

– Да, друг мой, именно так.

– Ну, тогда… Я не вижу никаких видимых препятствий, почему бы мне не возлечь рядом с этой достойной женщиной. Ночи сейчас холодные, а польза от неё будет немалая, не женюсь так хоть чутка согреюсь.

– Какое великолепное начинание, – похвалил слова Аарона Моисей. – Вот прямо сейчас и ступай к ней.