Бенцион Пихман в этот самый момент демонстрировал огненную отрыжку, опалив хвосты двум зазевавшимся павлинам.

– За птичек вычту десять золотых египетских утенов из твоего жалования, – тут же гневно прокричал хозяин дома. – Или сто сорок шекелей серебром…

– Нет, он не был глотателем ножей, – усмехнулся сыщик, невольно поглядывая в сторону соблазнительно выгибающихся в танце девушек.

Девушки сильно сбивали с толку, будоражили плоть, путали мысли, мешали как следует сосредоточиться.

– Убитый египтянин был надсмотрщиком в каменоломнях при строящихся пирамидах!

– Та не может такого быть?

– Ага! И ваш меч торчал у него из живота как проросший тростник, ибо им кто-то подло проткнул бедолагу.

– Что ж и такое временами бывает. Пьяная драка двух шикеров, поножовщина. Выпил, убил, попал на цугундер. Обычные шахеры-махеры в нашем Египте.

– Всё это так… – невольно следя за красавицами, согласился сыщик. – Но вас не удивляет тот факт, что ваше оружие стало орудием убийства?

– Нет, не удивляет, – твёрдо ответил будущий пророк.

– Да? И можно поинтересоваться почему?

– Потому что пару дней назад я потерял свой меч, гуляя по городу. Ну представьте себе такое?

– Гм… – Назир нервно заёрзал задницей на мягкой подушке. – А кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Об чём речь, – радостно воскликнул Моисей и, щёлкнув пальцами подозвал одну из танцовщиц. – Захава, шейн мейдалэ, подойди-ка сюда, будь так добра.

Девушка покорно подбежала к хозяину, смущённо потупив глаза.

– Помнишь, мы гуляли с тобой по городу пару дней назад и я купил тебе прекрасное жемчужное ожерелье?

Красавица быстро кивнула.

– А помнишь, я тогда ещё сокрушался по поводу того, что потерял свой любимый меч?

Повторный кивок.

– Ну что, Абд аль-Хаммам, вы таки довольны?

– Простите что? – переспросил представитель египетского закона, поедая глазами молодую гибкую как камыш брюнетку.

– Перед вами же свидетель. Вы же только что за это спрашивали, кто может подтвердить мои слова?

– Ваши слова?

– Ну да!

– Гм…

Взмахом руки Моисей отпустил смекалистую девушку, незаметно сунув той в руку несколько золотых монет. Сообразительные слуги – вот залог благополучия любого богатого иудейского дома. Разумеется, будущий пророк не разгуливал по городу два дня назад в компании прекрасной танцовщицы, тем не менее маленькая ложь сработала, что было видно по окончательно скисшей физиономии прославленного сыщика.

– Скажите, а кто-нибудь видел… м… м… сам момент убийства?

– К сожалению, нет, – нехотя сознался Назир. – Час был ранним, улицы безлюдными. На земле и на теле несчастного остались следы от колёс боевой колесницы. Пока что неизвестный следствию злодей несколько раз переехал уже мёртвое тело. Сейчас мы изучаем отпечатки, дабы сравнить их со всеми колесницами, имеющимися в столице.

– А зачем кому-то таки понадобилось переезжать мертвеца боевой повозкой?

– Вот в этом то и заключается главное несоответствие. Необъяснимый факт не дает мне покоя. Узнай я причину и, возможно, всё сразу же станет на свои места.

– А вы не допускали мысль, что убийца… – Моисей неопределённо пошевелил рукой осознавая, что ходит по краю, – пытался таким образом замести следы, шоб сбить следствие с толку.

– Гм… очень необычная мысль, – похвалил прозорливость хозяина дома представитель закона. – Но в этом случае убийца либо дурак, либо сумасшедший, либо настоящий злой гений, поскольку он оставил в теле орудие убийства. Я допускаю изощрённую игру чужого ума, но слишком уж это… тонко что ли. Мне почему-то кажется, что преступник действовал в состоянии аффекта. А вы как думаете, уважаемый?

– Лично мне таки кажется… – будущий пророк с удовольствием вкушал спелые персики запивая их дорогим вином, подспудно понимая, что возможно делает это последний раз в свой жизни. – Что какой-то мерзавец пытается подло подставить меня…

– Но зачем это вдруг кому-нибудь понадобилось? – сыщик был само внимание.

– У могущественных людей много врагов, а я, как вы таки понимаете, во дворце фараона далеко человек не из последних. Вся эта мутная история… она уже порядочно навредила мне. Боюсь, что в скором времени мне придется покинуть столицу, а возможно, даже и сам Египет.