Пожелания доброго пути и незамысловатые подарки из простых украшений и перьев разных птиц с накладками для письма переходили из их рук в мои и находили своё место в моей суме. Последними одаривали меня перед дорогой сестрички-синички. Они передали берестяную коробку с самолично сшитыми мягкими игрушками в виде птичек, человечков и даже дракончика с кривоватыми крыльями.

— Когда у тебя родится маленький, ты его сильно-сильно люби! Даже если он родится драконёнком. Ведь если тебя кто-то сильно любит, то ты не вырастишь злым и плохим. Правда? — тихо спросила меня одна из синичек.

— Правда. — Потрепала я по заплетённым в косы волосам.

Я стояла за порогом обители и смотрела, как медленно за моей спиной закрываются тяжёлые ворота, а потом и мост поднимается. Эта страница моей жизни перелестнулась.

— Ну что, поехали, попутчик? — спросила я у насупившегося драконёнка.

— И приданное я, и попутчик! Ты смотри, какая разносторонняя личность. — Бурчал недовольный парень.

— Ну, поворчи ещё, поворчи. Или тебя клевером недокормили, что настроение плохое? — усмехнулась я, направляя коня по длинному мосту над пропастью.

— Каррах! — согласился со мной, сидящий на плече Тикар.

Из-за нежданного попутчика путь до Когтя, который должен был закончиться к полудню, растянулся на двое суток. Ну не могла же я тянуть с собой дракона по скрытым тропам? Пришлось выходить на большой тракт, про который знал даже тот, кто и знать не хотел.

Знаки на лошадиной сбруе, да удерживающая фибула вместе с гербовым кольцом без моего участия сообщали встречным, кто я. Проезжающие мимо в обе стороны обозы даже ехать начинали медленнее. О свадьбах между птицами и драконами было объявлено во всех землях. А тут княжна Воронов и при ней дракон. Ну, как дракон, дракончик. И из тех самых, из Чёрных.

— А это что? И есть жених? — слышался взволнованный шёпот. — Неужели тот самый?

— Да ты сдурела? — сердито отвечал какой-то мужчина. — Глаза-то раскрой! У этого жениха молоко ещё не обсохло! Наша-то княженка главнюка ихнего отхватила. Он воин говорят лютый. А это что за воин? Да его я оглоблей и то зашибу. На нём вон, доспехи ветром колышет, словно он досыта в последний раз в прошлой жизни ел.

Мой провожатый сначала только зыркал исподлобья. А уже к середине дня, начал пользоваться.

— Простите, Неба ради! — склонил он голову, поравнявшись с очередной телегой. — Не могли бы вы продать немного хлеба? Монетки, правда, драконьи…

— Да ты что? Кто ж хлеб-то в пути продаёт? — всплеснула руками полная женщина лет сорока на вид.

Женщины меньше участвовали в битвах, поэтому давно заменили в семьях патриархов. Наглого дракона одарили ещё и крынкой молока к хлебу. Правда, без причитаний не обошлось.

— Что ж это делается? Дитё дитём, а уже на войну отправили, да ещё и не кормят совсем. — Всхлипнула щедрая путница.

— Мааа, ну ты чего? — обернулась к ней правящая телегой девчонка.

— Да, ничего я. — Всхлипнула мать. — Вот думаю, может и моему птенчику кто краюху протянет!

— Так может, вернётся скоро, конец говорят войне! Вон смотри, княжна замуж едет! — указала на меня пальцем конопатая девчушка.

— Да вижу я. Бедняжка, за весь народ муку терпеть! Дай тебе Феникс терпения, княжна. Со змеем жить… — вытерла глаза краем платка путница.

— Да какой змей, мам! Дракон же! — возмутилась неточности её дочь.

— Ой, много ты знаешь! Дракон! Да хоть гусь с яблоками! А натура змейская, падлючья! Все ж по морде видно! — закончила путница.

От таких заключений мой провожатый чуть хлебом не подавился. Всю дорогу драконёнок крутил головой. Оно и понятно, в птичьих землях уклад от драконьего отличался.

Мы себя считали детьми своей земли, неотъемлемой её частью. А драконы мнили себя господами мира. За что от мира и получали. То дожди у них, да такие, что птицы отступали с их территорий, потому что земля превращалась в вязкую топь, куда взрослый конь по грудь проваливался. То жара стояла такая, что их воины в наши земли воду воровать ходили. Драконы всё себя выше всех пытались поставить. В мире они господа, в своих землях их род главнее, в роду семья самая старшая и сильная, ну а в семье я главный молодец. Все мне кланяйтесь и волю, как мудрость великую, слушайте.

А у нас чужих бед не было, мимо голодного пройти стыдно было, свой труд в общее дело не вложить и вовсе позорно.

— А вот если я сбегу? — спросил меня попутчик, когда молчать надоело.

— Беги. Прям сейчас можешь. Только когда на дозорный разъезд нарвёшься, сразу кричи, что ты княжны Яромиры…

— Приданное? — язвил драконёнок.

— Сопровождающий, глупыш. А то народ у нас простой, прибьют ещё да прикопают по-тихому, чтоб такое неказистое приданное птичью княжну не позорило. — Улыбнулась я так широко, что щёки свело.