– Не знаю и знать не хочу. Настолько не хочу, что мне даже думать об этом противно. Ты эгоист, Макар. Эгоист самого ужасного пошиба. Подвергать риску здоровье других людей – на такое вообще только очень “особенные” люди способны. Особенные – это я в плохом смысле, если что. Так что даже не заикайся о повышении и не выноси мне мозг – и без тебя щас проблем хватает.

– Ах, бедолажка, как мне тебя жалко. Вот беда – вместо одних мажоров приедут другие мажоры. Ай-яй-яй…

– Не говори фигню. Какие мажоры?

– Да перед которыми мы теперь должны на карачках ползать, вот какие! И вообще – если я такое дерьмо, чё ж ты меня тогда на такой ответственный отряд поставила? А? Вдруг я лагерь твой опозорю перед гостями, не думала?

– Не я поставила, а Оля. Это она в тебя верит. Я была против, если это важно.

– Лучше бы сделала так, как хотела.

– Я же не ты, мой хороший. В отличии от тебя – я прислушиваюсь к близким людям, потому что знаю, что я не самая умная на свете. И потому что мое эго не размером с Сатурн, как у некоторых. Ты ж только себя можешь слушать, и большие никого, правильно?

Вожатый не нашел, что ответить. Возмущение перекрыло в нем всякую возможность изрекать свои мысли.

– Можешь не отвечать, вопросы был риторическим, если что.

Мак не сразу сообразил, что тетка только что заткнула его с таким же мастерством, с каким он и сам порою это делал в ее отношении. Мозг вожатого работал в бешенном темпе, стараясь подобрать нужные слова, чтобы хоть как-то противопоставить себя обвинениям Элины. Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло, и тогда Макар решил избрать единственно действенный для себя способ в подобного рода ситуации.

– Знаешь, Эль – мне дорогого стоит находиться в “Ювенте” – зарычал племянник, наклонившись ближе. – Каждый день для меня там, как мука. С работой не вяжется, с остальным тоже… Я с трудом себя перебарываю, чтобы не послать всех на хер и не уйти куда глаза глядят. И плевать, что подумаешь ты. Плевать, что подумают остальные. Иногда мне даже кажется, что лучше уж жрать с помойки, чем зарабатывать себе на хлеб, работая вожатым в моем возрасте. Наверное, мне стоит перестать себя сдерживать и устроить вам напоследок такую жопу, которая вам еще и не снилась, да? Просто так, из принципа. Просто потому, что моя “родственница”, как всегда, подумала, что у нее всё получится и она сможет изменить своего племянника Макара, который ее об этом, кстати говоря, никогда не просил! Ах, какой же он плохой мудак! Теперь он уже не такой, каким она его себе представляла в своей бабской голове…

– Чё за бред ты несешь?

– Называй, как хочешь. Очень кстати, что приезжают северяне – как раз отщипнут кусочек нашего местного колорита и моего хренового настроения. Заодно Карине надо задать взбучку, да и Валерке тоже, а то больно уж он радостный. Ну и Зорю надо добить, чего уж тут. Твоя подпевала Оля тоже бесит меня с самого начала – ей полезно было бы узнать, что я о ней думаю. Как и всем остальным. Вот тогда и поглядим, каким боком выйду твой благие намерения. Интересно, станешь ли ты после этого также сильно любить “Ювенту”, как раньше? Вряд ли.

Элина молчала. Она слушала племянника внимательно, словно старалась запомнить всё, что он говорит. Глядя себе под ноги, она продолжала молчать даже тогда, когда он закончил свою тираду.

Только несколько секунд спустя Элина ответила ему спокойно, словно это она была виновата во всём, что происходило в их отношениях до этого момента:

– Знаешь… Когда человеку плохо, он часто старается сделать вид, что ему хорошо. А когда напуган – хочет казаться грозным и сильным. Но в итоге всё это кончается банальным осознанием…

– Хватит умничать! Ты цитатник Палыча выучила, что ли? Он пичкал этой херней всех, кого считал такими же больными на голову, как и он сам – сквозь зубы сказал Макар.

Элина усмехнулась. Весело и беззаботно, словно племянник сказал ей что-то очень милое и потешное.

– Странно, что ты так говоришь…

– С хрена ли?

– Да хотя бы потому, что на тебя в этом плане он потратил больше времени, чем на кого-либо другого.

Вокзал был полон людей, спешащих разойтись по своим вагонам, либо же торопящихся приобрести заветный билет и наконец отправиться к месту своего назначения. Среди всей этой толпы сновали и те, кто не суетился и мирно расхаживал по перрону, изредка поглядывая на время.

“Встречающие” – понял Макар, лениво оглядывая прохожих.

Солнечная погода придавала здешней атмосфере какое-то особенное настроение. Наблюдая за спешащими по своим делам людишками, Мак не без удовольствия для себя подмечал, что сам-то он сейчас совсем никуда не торопился и среди бела дня просто сидел в укромной тенечке и попивал лимонад, довольствуясь наблюдаемой картиной в полном одиночестве. Пассажиры казались ему муравьями в формикарии Валеры – такие же суетные и безликие. Такие же неинтересные, но в то же время живые и бодрые, искренне спешащие туда, где их, наверное, уже заждались. Во всяком случае – им самим наверняка хотелось так думать.