Теперь же с этим можно было попрощаться – Мак абсолютно не верил в то, что Элина на следующей смене сходу поставит племянника на старшие отряды. Этому не бывать даже в том случае, если он и его восьмилетки по ходу первой смены полетят в космос, получат Нобелевскую премию по литературе и выиграют Чемпионат мира по водному поло. Тревожные мысли давили на вожатого, отбивая у него всякое желание начинать работу, которого и без того особо не наблюдалось. Мак всегда умел себя накручивать, а если бы это считалось наукой, то он наверняка получил бы по “Самонакручиванию” какую-нибудь важную ученую степень. Но сейчас для этого была настолько плодородная почва, что грузиться по поводу грядущего сам Бог велел.

Однако главной проблемой здесь было совершенно другое – Макар пока что не понимал, как в таких условиях ему нужно будет искать работу, если он всё это время будет нянчиться с малолетками, от которых нельзя будет отойти ни на шаг? Этот вопрос, увы, еще только предстояло прояснить, но одно было известно совершенно точно – времени на изыскания у него будет куда меньше, чем предполагалось.

Если оно вообще будет…

Скрепя зубами от раздражения, Мак вышагивал по дороге к жилым корпусам. Все они находились севернее центральной площади и вожатской, но назывались и располагались по отношению к сторонам света: “Северный”, “Южный”, “Западный” и “Восточный”. Пафосно, но зато просто и понятно. Все корпуса были одноэтажными и располагали шестью пионерскими комнатами, включая холл, а также двумя вожатскими комнатами, которые принадлежали, как не трудно догадаться, самим вожатым. Как правило, в каждой из комнат проживало по восемь пионеров, но случалось и такое, что отряд был забит под завязку, и тогда к остальным приходилось доставлять одну или две кровати дополнительно. Было тесно, но дети, почему-то, никогда на это не жаловались. Как говорится – вместе веселее.

В самом центре той территории, где по кругу на некотором расстоянии друг от друга расположились корпуса, в окружении асфальтированных дорожек, лавочек и цветочных клумб находился белоснежный фонтан со внеочередной статуей Ювенты. Купаться в нем – во всяком случае раньше – было запрещено. Рыбы там не водилось, но вода была чистая и прохладная, а потому Мак не побрезговал мимоходом в нем освежиться и смыть с лица испарину. Во время этого омовения мимо него, держась за руки, прошли темноволосые парень и девушка, с виду тоже напоминавшие вожатых. Оба любопытно на него глянули, но сам Мак сделал вид, что проходимцев для него вовсе не существует – парочка была миловидной, но новые знакомства для усталого и раздраженного Макара сейчас были очень ни кстати.

Охладившись и слегка успокоившись, он нехотя направился в сторону Южного корпуса, месту своего заключения на ближайшие недели. Территория у входа так же, как и почти весь лагерь, была облагорожена цветами и окружена стриженным газоном, а по бокам от дорожки к лестнице стояли всё те же лавочки на пару с мусорными корзинами.

Знакомо. Всё до боли знакомо. Хоть и выглядит гораздо свежее и опрятнее.

– О, и ты уже добрался? Хорошо. Девочек нет, где-то гуляют, поэтому можешь пока располагаться.

Из дверей корпуса навстречу Маку вышла та самая воспитательница – Ольга Викторовна.

– Ужин в семь. То есть уже скоро, так что не пропустите. Ты доведешь Валеру? Тебе же тут уже всё знакомо – улыбнувшись, сказала Ольга Викторовна и ушла прочь в сторону площади, так и не дождавшись согласия своего подчиненного.

Ничего толком не поняв, Макар с некоторой тревогой вошел в корпус, стараясь выбросить из своей головы настигающие его опасения. Минув просторный тамбур, или как его еще называли – предбанник, Мак оказался в темном коридоре и задержался здесь на несколько коротких мгновений, словив небольшой ступор.

Он снова оказался здесь. Снова. Опять… Пусть прежде и не думал, что такое вообще возможно. Косметический ремонт и небольшие изменения не смогли скрыть былого колорита, ведь по большей части здесь всё осталось так, как оно было раньше. Знакомые ощущения на короткий миг проклюнулись у него внутри, а узнаваемые запахи заставили вспомнить былые, совсем уже ставившие чужими времена. Эти стены многое помнили. И многих… Его в том числе.

Опомнившись, Мак постарался скорее откинуть всю эту ненужную ностальгию в сторону. Нечего было растрачивать себя на такие глупости.

Свернув налево, к комнате вожатых, он открыл дверь и с облегчением выдохнул, радуясь тому, что внутри никого не оказалось.

“Слава богам” – радостно подумал Мак. – “Пусть с этим щеглом другие мудилы кукуют”.

– Макар? – раздался голос за спиной, от чего Мак чуть было не подпрыгнул на месте от неожиданности.

Позади него стоял Валера, передвигавшийся, видимо, абсолютно бесшумно, что с его хилым тельцем было не удивительно. Или это была особая способность у его вида?

– Твою ж мать… – выругался испуганный Мак. – Чё тебе?

– Да нет, ничего – виновато ответил Валера. – Просто это не наша комната. Мы вон там живем – по правую сторону. Пойдем, покажу.

Только сейчас, присмотревшись внимательнее, Мак понял, что вожатская, в которую он только что собирался ввалиться, отнюдь не пустовала. У подножия кроватей здесь стояли сумки, на тумбочке лежала одинокая расческа, на вешалке висела белая женская майка, а в самой комнате стоял легкий запах ароматных духов.

Проклиная всё на свете, Мак нехотя пошел вслед за Валерой, который с энтузиазмом привел его в комнату под номером семь. Здесь доходяга уже начал раскладывать содержимое своего бездонного чемодана по полкам, стараясь сделать всё это бережно и очень аккуратно.