“И почему так гадко?” – проскочила подлая мысль в голове вожатого.

Макар искренне не понимал, что с ним происходит. А когда он чего-то не понимал, то его чувства стекались в банальное раздражение и злобу. В данном случае – злобу на самого себя, что было еще более абсурдно, ведь пока что всё шло по его изначально задуманному плану.

Мак, спустя всего несколько дней, смог почти полностью абстрагироваться от отряда и своей напарницы. Зоря, как казалось со стороны, уже бросила все попытки наладить с Макаром хоть какой-то внятный контакт, о чём говорило ее безразличное с ним общение, нежелание будить напарника на ужин, и, не посовещавшись, строить планы отрядного досуга. Акция эта могла быть временной, но и прогресс, которого достиг Мак, учитывая Зорину доставучесть, был на лицо. Оставалось приложить еще немного усилий, а точнее – бездействия с его стороны, и вскоре он совсем перестанет представлять для Зори хоть какой-то интерес в роли хорошего напарника.

Сами дети тоже перестали воспринимать Мака, как вожатого. С каждым днем пионеры всё меньше обращались к нему с вопросами, предпочитая задавать их отзывчивой Зарине. Помимо прочего, дети почти перестали стучаться в его комнату и вообще старались не попадаться Макару на глаза. Сегодняшняя неаккуратно спровоцированная трепка стала, скорее, исключением, а сами дети почти что случайно угодили под горячую руку Макара, когда им стоило хоть ненамного забыться.

Всё шло, как надо, и у Макара уже почти были развязаны руки. Теперь он мог спокойно посвятить себя тому, ради чего он и приехал в “Ювенту” – переждать время и успеть найти работу. В общем и целом, картина пока что складывалась довольно комфортная.

“Тогда какого хера мне так гадко?!” – думалось Макару, пока он, как дурак, стоял в коридоре и смотрел на уменьшающуюся очередь в вожатскую. Дети из обоих отрядов постепенно расходились по комнатам, неся в руках шоколад, сок и печенье. Живот Мака при виде еды заскулил сильнее прежнего.

Вожатый решил умыться, чтобы хоть немного взбодрить только что проснувшийся мозг и привести себя в чувства. Во время этого Мак продолжал гонять мысли и искать оправдания для своего состояния. Это привело его к выводу, что трезвый образ жизни, чувство неопределенности, постоянное напряжение и стресс, от которого он уже успел отвыкнуть, вызвали у вожатого застой как физический, так и, черт побери, ментальный. Жизнь круто поменялась, и сейчас ему нужно было лишь следовать намеченному курсу и привыкнуть к этим вынужденным переменам. Ничего более…

“Так и сделаю” – принял решение Мак, вытирая мокрое лицо полотенцем.

Легче ему от этого, правда, не стало. Он честно это признавал, но и поделать с этой данностью ничего не мог.

Выйдя в коридор, Мак снова столкнулся лицом к лицу с Зорей. Без лишних вопросов она сразу перешла к делу:

– Макар, скоро планерка. Иди-ка ты, а я огонек проведу – сказала Зоря и сразу же попыталась удалиться.

– Зорь – внезапно для самого себя остановил ее вожатый. – Слушай, может, давай я его замучу?

– Что? Огонек?

– Ну да.

– Ты серьезно? – спросила вожатая, даже не пытаясь скрыть ухмылку. – А ты вообще в курсе, чё это такое?

– Конечно. С чего бы я этого не знал?

– Ну мало ли… Я вот уже ничему не удивилась бы.

– Ну так что?

– Ладно, как хочешь. Хозяин барин – согласилась Зоря, делая это с полным отсутствием хоть какого-то интереса. – Я их мыться отправила. После этого можете начинать.

– Понял – кивнул Мак и поспешил в свою вожатскую.

Дети лениво стягивались к холлу.

Намытые и взъерошенные, облаченные в халаты и пижамы, они клали на пол свои привезенные из дома подушки и одеяла, усаживались на них и ждали начала огонька. Шум в холле стоял приличный, а это значило, что все пионеры уже собрались в комнате и с предвкушением ждали, когда же к ним присоединится Зарина.

Свет в холле погас, и в комнату, к всеобщему удивлению, вошел Макар со свечой в руке.

– А где Зоря? – почти сразу же раздался обеспокоенный голос кого-то из пионеров.

– Ушла на планерку – ответил Мак, стараясь аккуратно нести свечу и не затушить ее.

Даже в темноте вожатый приметил, что дети волнительно переглядываются между собой, а то и вовсе посматривают за спину Макара, в надежде, что Зоря сейчас вот-вот зайдет в холл вместе с ним. Такая реакция его нисколько не удивляла, ведь до этого момента Мак не присутствовал ни на одном из огоньков, которые проводились уже дважды за пять дней смены. Вожатый сам отказывался на них идти, чаще всего прикрываясь планеркой. И даже когда собрание заканчивалось раньше, Мак предпочитал устраивать себе долгие перекуры, либо же просто отсиживался в вожатской, ожидая, когда всё это закончится.

Именно поэтому сейчас дети совершенно не знали, чего можно ожидать от строгого и нервного вожатого, который, вполне возможно, просто прикончил свою напарницу и закопал ее труп за корпусом, чтобы самому провести огонек.

– Расслабьтесь – попытался улыбнуться вожатый. – Я не всегда кусаюсь. Только когда злой.

– Вы всё вгемя злой – прокартавил Антон.

– Вы к этому скоро привыкните. Ну чё, все готовы? Все на месте?

Дети неуверенно угукнули. Казалось, что они раздумывали над тем, как можно было бы отсрочить начало неуютного огонька Мака. Идей у пионеров, по всей видимости, так и не появилось.