– Ничего… Только вот больно об этом говорить не только ему, но и мне, Зорь. Прости, но раз он не посчитал нужным рассказать подробности, то и я не буду. Я просто не могу так с ним поступить. Просто знай, что это правда.

– Всё так плохо?

Начальница поджала губы, осторожно подбирая слова.

– Скажем так – у него были все причины для того, чтобы сюда больше никогда не приезжать. Отсюда и все эти его психи, загулы и всё тому подобное. Не хочу его оправдывать, но там действительно есть, из-за чего нервничать. Только вот Макар по-своему справляется со стрессом… Последние годы он совсем скатился, я перестала его узнавать. Да и жалеть перестала, честно говоря. Сил на это у меня уже не осталось. Вот поэтому я не хочу, чтобы еще и ты его терпела. Тебя вся эта ситуация никак не должна касаться. Одно дело, когда трудно сработаться с человеком, другое – когда человек специально и на зло всё саботирует. От него можно ждать чего угодно, поэтому я за тебя и боюсь, Зорь. Даже я не думала, что Макара здесь так занесет, иначе бы просто не позвала его…

– Да вы не переживайте. Я ведь тоже не сахарная, если что. Разберемся.

Элина кивнула. Девушка стала тереть глаза, будто была готова завалиться спать прямо здесь и сейчас. Сама же Зоря нисколько бы не удивилась, если бы так оно и произошло. Видок у начальницы лагеря действительно был уставший, но теперь, когда вожатой открылась прежде невиданная сторона личности Элины и нелегкие взаимоотношения с племянником, ее ноша показалась Зарине еще менее завидной.

– Ладно… Хорошо… Я очень на это надеюсь. Только давай этот разговор останется между нами?

– Естественно. Я не трепло, Элина Вадимовна. Да и не хочу потом с Макаром еще и из-за этого разбираться.

– Спасибо… Фу-у-у-х, как же всё это надоело уже. Благо, что хоть на родительском дне его не будет. Хотя бы за это голова не болит. Не нужно бояться, что он там что-нибудь выкинет…

– В смысле? – напряглась Зарина. Девушка очень надеялась, что начальница лагеря просто перепутала выходные своего племянника с другим днем, не выпадающим на послезавтрашний родительский набег. – А у него разве не на завтра выходной стоит?

– Да. И еще на послезавтра.

Мир провалился. В груди предательски екнул испуг и захолодела злоба.

“Будь ты проклят, Макар”.

– Я буду одна? – с опаской переспросила Зоря, стараясь изо всех сил не выдать растерянности.

– Нет, конечно. Я с тобой на отряде постою. Оля вон тоже будет замещать Надю на пятом. Все при деле.

– Да? Допустим… Просто я первый раз слышу об этом.

– Мне сказали, что он свои выходные еще на прошлой неделе переписал. Дела у него какие-то в Ладном. Деловой… А тебе он об этом, разумеется, не сказал, да?

– Нет. Забыл, видимо.

– Вряд-ли. Не думаю, что он вообще собирался это делать. Да и про родительский день он вряд ли помнит. Но я даже рада, что его не будет. И без него будет полно головняков.

– Ага… Ну ладно, чего уж тут – развела руками Зоря. – Раз такое дело, то завтра у нас всё равно день свободный, поэтому можете выдохнуть. А вот послезавтра придется поработать, напарница.

Начальница искренне улыбнулась, что даже немного сгладило настроение вожатой.

– Хорошо. Звони завтра, если понадоблюсь. Я буду здесь, никуда не уеду. И даже в администрации сказала, чтобы в эти дни меня не трогали.

Распрощавшись с Элиной и пожелав друг другу добрых снов, Зоря, немного растерянная, вернулась в свою комнату и застала там уже спящую Карину. Девушка, поджав под себя ноги, тихо сопела в обнимку с подушкой. Уснуть белокурой вожатой не помешал ни включенный свет, ни детские голоса, что были слышны через открытое окно.

“Спящая красавица” – подумала про себя Зоря, выключила свет и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ей нужно было обдумать многое из того, что она только что услышала. А для этого как нельзя лучше подходил именно свежий вечерний воздух. Нужно было прогуляться, пока дети вновь не заполонили Южный корпус.

Я уехал на два дня. Не звонить. Не писать! Я серьезно!

Слушайтесь Зарину! Если будете косячить – приеду и оторву уши.

Макар.

P.S. Ваня, помни про мои подзатыльники!

– Миленько – улыбнулась Настя, отдавая Зарине тетрадный листок, исписанный неровным почерком Макара.

– Странно, что он вообще решил это написать – сказала Нина, доедая уже третий шоколадный йогурт, оставшийся после второго ужина.

– Да я и сама удивилась. То из него и слова не вытянешь, то его внезапно прорывает на целое письмо. Ну ладно – на записку, а не на письмо, но всё же. Человек загадка этот Макар – ответила Зоря, аккуратно складывая листок и убирая в свой ящик. – Я когда утром увидела, что письмо к нашему уголку пришпандорено, сама его сорвала, чтобы поскорее прочесть. Боялась, что он там хрень какую-нибудь напишет с бодуна…