В помещении уже не было света, и только одна настольная лампа, стоявшая возле девушки на прилавке, ярко горела, освещая всю площадь перед прилавком и отбрасывая тень девушки на стену. Тень слегка подрагивала в такт движения её руки. Мужчина невольно залюбовался этим зрелищем, почему-то показавшимся ему умиротворяющим.

Внезапно, она вздрогнула, почувствовав чужое присутствие, и подняла глаза, которые оказались зелёного цвета и совсем чуть-чуть раскосые. Мужчина словно очнулся и подул на свои покрасневшие руки, слегка пританцовывая на месте, чтобы согреться.

Нэнси быстро оглядела его с головы до ног. Она отметила, что он был довольно высоким и крупным, но без грамма лишнего жира: вся его массивность была исключительно за счёт мышц и широкой кости. Он был широк в плечах, его волосы были тёмные, почти чёрные, и когда он быстро оглядел её владения, прежде чем вернуться взглядом к ней, она заметила, что они слегка завивались на затылке.

Глаза мужчины в свете лампы были темно-синими, как ночное небо. Одет он был в старое, но чистое темное пальто не по сезону – такое бы больше подошло в погоду первых дней сентября, когда воздух все еще нагрет лучами летнего солнца, но никак не в минусовую ноябрьскую, особенно в такие ночи, как эта.

Оглядев позднего гостя, она тихо хмыкнула и снова уставилась в свои записи, не собираясь проявлять вежливость к тому, кто, по её мнению, не ценит чужое время. Ведь на двери кафе были четко указаны часы работы, и это невозможно было не заметить.

Она услышала, что он подошел совсем близко к прилавку. Девушка выразительно бросила взгляд на массивные часы с маятником, стоящие у небольшого камина, справа от неё и слева от посетителя, после чего снова посмотрела на мужчину в упор.

Помимо того, что он имел наглость вторгнуться в её владения после закрытия, была еще одна причина, по которой присутствие этого человека заставляло Нэнси нервничать: они оказались вдвоем в самом удаленном от людей месте. Две помощницы завершили работу еще днем и поспешили уйти, а последние посетители уже два часа назад перестали заходить.

Еще больше беспокоило мисс Ланстер то, что обычно она слышала звуки приближающихся автомобилей перед появлением посетителя в кафе. Прямо у приоткрытого окна была удобная автостоянка и небольшая заправочная станция с рекламой, указывающей на то, что при покупке топлива владелец автомобиля получит в подарок купон для покупки фонариков, подушек или других мелких необходимых в хозяйстве вещиц.

Однако взгляд на часы показал, что в ближайшие десять минут точно никто не подъезжал к ее кафе и это внезапное появление незнакомца сильно испугало Нэнси и добавило ей тревоги.

– Мы уже закрыты! – твёрдым голосом сообщила она и, склонившись ещё ниже, принялась дальше записывать что-то в свою тетрадь. Склонившись так низко, ей было удобнее скрыть замешательство и страх.

Снаружи она выглядела невозмутимо, но внутри всё сжалось при мысли о том, что мужчина мог оказаться недоброжелателем.

«Скорее всего, он вышел из леса», – подумала она, снова бросив быстрый взгляд на мужчину и впервые заметив, что он выглядит уставшим. – «От одного поселения до другого не меньше десятка километров, а значит, он пришел пешком, если, конечно, он не оставил свою машину в паре километров отсюда, что уже не имело бы никакого смысла».

– Мне бы только позвонить от вас, – наконец заговорил с ней мужчина и вздохнув, положил раскрасневшуюся левую руку на прилавок перед ней. Она быстро метнула на нее свой взгляд, отмечая слегка посиневшие ногти и красноту пальцев, и от этого зрелища, сострадание ощутимо кольнуло внутри, но она решила проигнорировать это непрошенное и несвоевременное чувство.

Мужчина тем временем продолжал:

– Я приехал к дяде, но не знаю его точного адреса. Точнее, совсем не помню. У меня в блокноте имеется только его номер, на который я могу позвонить, чтобы связаться с ним. Это все, что было из его письма к моей матери и отцу. Должно быть, он забыл, что я оставил это место в девятилетнем возрасте и думает, что я до сих пор помню, где он живет.

Мужчина обаятельно улыбнулся, глядя на девушку умоляющими глазами, так что ей трудно было злиться на него. Затем, он усмехнулся и покачал головой, после чего, неуклюже вытащил из-за пазухи коричневый кожаный блокнот для записей своими замерзшими пальцами и, махнув им перед ней со стуком, опустил на прилавок.

Заметив замешательство на лице хозяйки кафе, он снова заговорил:

– Знаете, ведь прямо по дороге сюда меня ограбили трое субъектов бандитского вида, и счастье, что они не взяли мой блокнот, но забрали все мои оставшиеся деньги. Поэтому я сожалею, что не могу заказать у вас ничего, – он развел руками, – если бы не это досадное происшествие, то я бы непременно заказал, и с удовольствием выпил, чашечку кофе или горячего чая.

Не дождавшись от нее никакой реакции, кроме, разве что жалостливого быстрого взгляда, он небрежно добавил, при этом искоса поглядывая на девушку:

– Благо, еще что они не убили меня и даже не слишком сильно отделали. Однако, я очень долго шел сюда пешком и ужасно замерз. Позвольте мне позвонить, пожалуйста, и хоть немного погреться у камина. Я не задержу вас больше, чем вы сами тут планировали пробыть.

Нэнси вдруг показалось, что он таким образом пытается манипулировать ею, давя на жалость, и еще, она почему-то решила, что своей проникновенной речью, он намекнул на бесплатный горячий чай или кофе. Это к ее собственному удивлению, возмутило ее. И хотя ее сердце опять сжалось от жалости и сострадания к нему, она была намерена все равно решительно отказать этому человеку во временном приюте и наглой, по ее мнению, просьбе.