Смотри, Савва. Я без тебя смогла. Лучше выросла, чем в нашем браке. Тогда только на подхвате была, а сейчас сама веду дела.

— Не родственники? — вдруг с подозрением уточняет учредитель. Кажется, Константин Семёнович.

— Нет. Нет, — качаю головой, натягиваю широкую улыбку. — Не родственники. Однофамильцы. Вот пример договора.

Подрагивающими пальцами подвигаю копии договоров. Лицо пылает от стыда. Хочется рявкнуть всем, чтобы не смотрели.

Да, у меня фамилия бывшего мужа.

И я очень об этом жалею.

Но я и так во время беременности проявила достаточно ясности ума. А меня вечно бросало из одной крайности в другую. Эмоции так бушевали, что у меня всё время передоз был.

Радости, слёз, злости, счастья.

После развода я оставила фамилию мужа лишь по одной причине — я была беременна. И по закону отцом вписали бы Савву.

А фамилия…

Будь у меня девичья, тогда для ЗАГСа нужно было бы соглашение родителей. Какую фамилию записывать.

Идти к бывшему мужу, признаваться в обмане и просить подписать бумажки? Отличный план, ага.

Поэтому пришлось выкручиваться.

А потом…

Потом я ещё одну глупость совершила.

Окончательно повязла в своём вранье.

Я откидываюсь на спинку неудобного стула, стараясь взять для себя передышку. От меня ничего не требуется.

Это мужчины будут переговоры вести. От меня лишь анализ юридических норм нужен. Возможно так сделать, прописать в контракте. Или нет.

Взгляд мне не подчиняется. Сам сползает на крупные ладони. На костяшках блёклые шрамы.

Мне дико их нравилось их поглаживать. Наизусть знаю каждый изгиб.

А вот на пальце кольца нет.

Не носит?

Не женился на своей любимой любовнице, от которой так детей хотел?!

Завидую выдержке Саввы. Он легко погружается в рабочие вопросы. Тонет в цифрах, обсуждая возможные вложения и дивиденды.

Так спокойно реагирует на нашу встречу. Пока у меня реальность уплывает.

Совсем не удивлён?

Или…

Или он сам всё это подстроил?

Нет. Бред. Как Дубинин мог организовать нашу встречу?

Меня в последний момент назначили на это дело. Из-за того, что у сотрудницы проблемы. Да и других юристов полно в нашей фирме, меня выбрали случайно.

Да и зачем Савве так стараться?

Мы расстались давно. По его же инициативе.

Убеждаю себя, и сразу легче становится. Одна неприятная встреча. Я могу её пережить. Час или два, а после всё закончится.

Максимум — общение с юристом Дубинина.

Это легкотня.

— Это мой финансовый аналитик, — объясняет что-то Савва.

— Без юриста? — удивляется учредитель, в десятый раз поправляет галстук.

— Я сам себе юрист.

Да чтоб тебя!

Этот «сам себе» очевидно не пытается упростить мне жизнь. Потому уточняет практически каждый пункт договора.

И мне приходится отвечать.

Постоянно смотреть в эти ореховые глаза.

Точно такие же, как у Кирюши.

Единственная особенность, которую сын взял от биологического отца. Доминантные гены Дубинина тут выиграли.

Встреча затягивается. Час истекает, а мы даже близко не подходим к концу. Два часа, на которых меня заказали, тоже проходят.

А Савва всё спрашивает и спрашивает. Давит своим интересом, каждым вопросом загоняет в угол.

Я злюсь. Потому что некомпетентна отвечать на все вопросы. Я не разбираюсь в химической промышленности.

А Савва бьёт по слабым местам.

Я здесь вообще для договора. Для конкретных моментов, в которых я хороша. У меня не было времени нырять в дела предприятия.

Я не обязана этого знать!

Повторяю себе, но чувство уязвлённости только нарастает. Не хочу казаться слабой перед бывшим мужем.

Но он, подобнее ищейке чувствуя слабые места, продолжает давить на них. Хорошо, что на встрече присутствует главный химик, который может сгладить углы.

— Не вижу, где указаны сроки, — Дубинин перелистывает бумаги. — Не подскажете, Марьям Радомировна?

Очки купи!

Капелька пота стекает по затылку. Всё тело дрожит от напряжения. Мышцы в сталь превращаются, каждое движение причиняет дискомфорт.

Я приподнимаюсь, грубо указываю Савве пальцем. Смотри, мудак, читай внимательно.

Падаю обратно на стул. Понимаю, что теряю самообладание. Весь профессионализм испаряется.

В груди разрастается чёрная дыра. Затягивает меня, раздавливает.

Наконец, Константин Семёнович замечает, что переговоры затянулись. Я выдыхаю, надеясь, что назначат новую дату.