И насчёт Хрущёвых-младших интересно. Переманить бы хоть одного! Первая тяжёлая МБР или первый человек на Луне — какая задача заманчивее? Очень важно успеть ввести главное в уши Хрущёва-старшего ранее 25 мая, когда Кеннеди сделает первое заявление о начале Лунной гонки… Если не путаю даты, потому что слишком много лет назад читал о тех событиях.

Стоп… Сыновья? Из прежней жизни в памяти шевелились воспоминания только об одном сыне генсека Сергее, как раз работавшем в ВПК. Словам Королёва про существование второго не придал тогда значения, что простительно из-за занятости.

Работа над докладом длилась несколько дней, Королёв читал наброски, хмурился, чёркал. Наконец, это было накануне запуска ракеты с Шепардом, объявил мне, что на понедельник 8 мая назначено заседание Президиума ЦК КПСС. Официально — в связи с предстоящим празднованием очередной годовщины Победы над фашизмом, Советский Союз подошёл к этой дате, имея настоящую пилотируемую космонавтику, а не тычок пальцем в небо, как у американцев. Их надлежало высмеять. Соответственно, выведение на арену Президиума первого на орбите советского человека выглядело уместным, в качестве группы поддержки предполагались маршал Вершинин и сам Королёв.

Я старался изо всех сил в переездном беспорядке, чтоб парадка выглядела не просто идеально, а как исключительный образец для подражания. Утром, когда выходили, Алла должна была вести Ксюшу в ясли-сад, а я направлялся к «волге», супруга подозрительно спросила: не в космос ли снова.

— Бери выше. В Президиум ЦК КПСС. Космос — семечки по сравнению с предстоящим сегодня.

— Расскажи.

— Нет. И не только из секретности. Сглазить боюсь.

— Ты что-то снова затеял?! — она всполошилась не на шутку.

— Да. Но это только бумажно-кабинетная баталия. Не лечу никуда.

И правда, не летел. Даже ехал спокойно, взяв приличный запас времени, срывать дело исторической важности из-за банального ДТП просто глупо. А также в ЦПК надо наведаться, хоть Королёв и отпросил меня у Карпова ради подготовки доклада. Кроме того, из идеологического отдела ЦК через обком мне спустили длинный список встреч, от знатных животноводов и ударников-металлургов до врачей и студентов. Запланированы многочисленные зарубежные поездки, первой — Чехословакия, интересная мне только отличием от Чехии и Словакии, вступивших в ЕС и НАТО, всё это отнимет уйму драгоценного времени.

Что можно было узнать предварительно о Глебе и Сергее Хрущёвых, безопасники Королёва разнюхали, не слишком много, парни закрыты от посторонних глаз и как дети генсека, и как ведущие специалисты ракетного ОКБ-52 Челомея, старший из братьев — лауреат Ленинской премии. Возможно, небесталанный человек, сделавший карьеру, пусть используя фамилию, но в отрасли, где бездарю делать нечего даже на должности свадебного генерала.

Номенклатурных детишек я оставил на потом.

На въезде в Кремль через Спасские ворота мне отдавали честь, но заставили открыть багажник, капот, распахнуть портфель, только тогда «волга» закатилась на внутреннюю территорию и неподалёку от Сенатского дворца упёрлась в бампер «чайки», из которой вылезал Королёв.

— Маршал уже здесь, — сообщил Главный.

Понятно, я войду в предбанник с ним, а не с авиационным главнокомандующим, данный факт непременно отметят и истолкуют, что к конструированию ракетной техники Гагарин куда ближе, чем к ВВС. Ничего особенного, только следует помнить, в Кремле я как под увеличительным стеклом. Каждый вздох на учёте.

Как вы мне все дороги…

Впрочем, в святая святых зашли одновременно, головы кремлёвских небожителей, сидевших у длинного стола красного дерева, синхронно повернулись в нашу сторону. Хрущёв, сияющий лысиной у противоположного торца, на правах хозяина поднялся и покатился навстречу, с Вершининым и Королёвым поручкался, меня ещё и приобнял.

Затем отпустил несколько реплик о том, что в космосе мы впереди планеты всей, американцы дурью маются со своими суборбитальными прыжками, ха-ха, неудачники, Германия, откуда полетели первые ракеты, разделена как задница Аденауэра — складкой на две половинки. Выражения, уместные лишь за столом да в подпитии, сыпались из него как из дырявого мешка с мусором. Наконец, Хрущёв тоном барина попросил меня сказать пару слов о полёте.

— Дорогие товарищи! — понимая, что нужно уложить главное всего в несколько фраз, мы с Главным ужали мой спич до минимума, я его заучил наизусть и отполировал интонации ярче блеска форменных ботинок. — Он — только начало нового витка космической гонки.

Не ожидавшие ничего кроме протокольно-предпразничной трескотни, партчиновники припухли. Я тарабанил, пока не прервут. Главное, не перечил Хрущёв, главный слушатель. Правым боком чувствовал, как закипает Вершинин, и не мудрено, какой-то майор, пусть лётчик-космонавт, перепрыгнул главкома и обратился напрямую к высшему руководству партии и государства. Иными словами, сделал то, чего боялся Королёв, но потом, обсуждая демарш, конструктор махнул рукой: дальше Колымы не сошлют. Меня. Он там своё отработал.