Стихи о Санкт-Петербурге
Читать

Стихи о Санкт-Петербурге

Стихи и поэзия

:

cтихи, поэзия

.
Аннотация

Поэтический образ Петербурга… Какой он? На протяжении веков этот город являлся источником вдохновения для многих поэтов. У Александра Пушкина – величественный и строгий, у Николая Некрасова – комичный и неспешный, у Александра Блока – таинственный и молчаливый, у Анны Ахматовой – родной и свободный. Петрополь, Петроград, Ленинград, Санкт-Петербург – каким бы именем ни называли поэты любимый город на Неве в разные периоды его истории, с момента основания и до наших дней он остаётся дорог сердцу каждого, кто хоть раз побывал в нём.

* * *

Александр Пушкин

«Напрасно ахнула Европа…»

Напрасно ахнула Европа,Не унывайте, не беда!От петербургского потопаСпаслась «Полярная Звезда».Бестужев, твой ковчег на бреге!Парнаса блещут высоты;И в благодетельном ковчегеСпаслись и люди, и скоты.

Медный Всадник

Петербургская повесть

Предисловие

Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.

Вступление

На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный чёлнПо ней стремился одиноко.По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел.И думал он:Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложёнНа зло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам,И запируем на просторе.Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознёсся пышно, горделиво;Где прежде финский рыболов,Печальный пасынок природы,Один у низких береговБросал в неведомые водыСвой ветхой невод, ныне тамПо оживлённым берегамГромады стройные теснятсяДворцов и башен; кораблиТолпой со всех концов землиК богатым пристаням стремятся;В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Тёмно-зелёными садамиЕё покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва,Как перед новою царицейПорфироносная вдова.Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой её гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса.Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамён победных,Сиянье шапок этих медных,На сквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царской дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лёд,Нева к морям его несётИ, чуя вешни дни, ликует.Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо как Россия,Да умирится же с тобойИ побеждённая стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!Была ужасная пора,Об ней свежо воспоминанье…Об ней, друзья мои, для васНачну свое повествованье.Печален будет мой рассказ.

Часть первая

Над омрачённым ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришёл Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лёг.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость, и честь;Что мог бы Бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:«Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нём Парашу успокою.Пройдёт, быть может, год-другой —Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито…Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…Ужасный день!Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над её брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъярённых вод.Но силой ветров от заливаПереграждённая НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело – воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен.Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧёлныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, брёвны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесённые мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам!НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять?В тот грозный годПокойный царь ещё РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерaми,И в них широкими рекaмиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил – из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералыСпасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознёсся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал.Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущённой глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там —Увы! близёхонько к волнам,Почти у самого залива —Забор некрашеный, да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землёй?И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращён к нему спиною,В неколебимой вышине,Над возмущённою НевоюСтоит с простёртою рукоюКумир на бронзовом коне.

Часть вторая

Но вот, насытясь разрушеньемИ наглым буйством утомясь,Нева обратно повлеклась,Своим любуясь возмущеньемИ покидая с небреженьемСвою добычу. Так злодей,С свирепой шайкою своейВ село ворвавшись, ломит, режет,Крушит и грабит; вопли, скрежет,Насилье, брань, тревога, вой!..И, грабежом отягощённы,Боясь погони, утомлённы,Спешат разбойники домой,Добычу на пути роняя.Вода сбыла, и мостоваяОткрылась, и Евгений мойСпешит, душою замирая,В надежде, страхе и тоскеК едва смирившейся реке.Но, торжеством победы полны,Ещё кипели злобно волны,Как бы под ними тлел огонь,Ещё их пена покрывала,И тяжело Нева дышала,Как с битвы прибежавший конь.Евгений смотрит: видит лодку;Он к ней бежит как на находку;Он перевозчика зовёт —И перевозчик беззаботныйЕго за гривенник охотноЧрез волны страшные везёт.И долго с бурными волнамиБоролся опытный гребец,И скрыться вглубь меж их рядамиВсечасно с дерзкими пловцамиГотов был чёлн – и наконецДостиг он берега.НесчастныйЗнакомой улицей бежитВ места знакомые. Глядит,Узнать не может. Вид ужасный!Всё перед ним заваленo;Что сброшено, что снесенo;Скривились домики, другиеСовсем обрушились, иныеВолнами сдвинуты; кругом,Как будто в поле боевом,Тела валяются. ЕвгенийСтремглав, не помня ничего,Изнемогая от мучений,Бежит туда, где ждет егоСудьба с неведомым известьем,Как с запечатанным письмом.И вот бежит уж он предместьем,И вот залив, и близок дом…Что ж это?..Он остановился.Пошёл назад и воротился.Глядит… идет… ещё глядит.Вот место, где их дом стоит;Вот ива. Были здесь вороты —Снесло их, видно. Где же дом?И, полон сумрачной заботы,Всё ходит, ходит он кругом,Толкует громко сам с собою —И вдруг, ударя в лоб рукою,Захохотал.Ночная мглаНа город трепетный сошла;Но долго жители не спалиИ меж собою толковалиО дне минувшем.Утра лучИз-за усталых, бледных тучБлеснул над тихою столицейИ не нашёл уже следовБеды вчерашней; багряницейУже прикрыто было зло.В порядок прежний всё вошло.Уже по улицам свободнымС своим бесчувствием холоднымХодил народ. Чиновный люд,Покинув свой ночной приют,На службу шёл. Торгаш отважный,Не унывая, открывалНевой ограбленный подвал,Сбираясь свой убыток важныйНа ближнем выместить. С дворовСвозили лодки.Граф Хвостов,Поэт, любимый небесами,Уж пел бессмертными стихамиНесчастье невских берегов.Но бедный, бедный мой Евгений…Увы! его смятённый умПротив ужасных потрясенийНе устоял. Мятежный шумНевы и ветров раздавалсяВ его ушах. Ужасных думБезмолвно полон, он скитался.Его терзал какой-то сон.Прошла неделя, месяц – онК себе домой не возвращался.Его пустынный уголокОтдал внаймы, как вышел срок,Хозяин бедному поэту.Евгений за своим добромНе приходил. Он скоро светуСтал чужд. Весь день бродил пешком,А спал на пристани; питалсяВ окошко поданным куском.Одежда ветхая на нёмРвалась и тлела. Злые детиБросали камни вслед ему.Нередко кучерские плетиЕго стегали, потомуЧто он не разбирал дорогиУж никогда; казалось – онНе примечал. Он оглушёнБыл шумом внутренней тревоги.И так он свой несчастный векВлачил, ни зверь ни человек,Ни то ни сё, ни житель света,Ни призрак мёртвый…Раз он спалУ невской пристани. Дни летаКлонились к осени. ДышалНенастный ветер. Мрачный валПлескал на пристань, ропща пениИ бьясь об гладкие ступени,Как челобитчик у дверейЕму не внемлющих судeй.Бедняк проснулся. Мрачно было:Дождь капал, ветер выл уныло,И с ним вдали, во тьме ночнойПерекликался часовой…Вскочил Евгений; вспомнил живоОн прошлый ужас; торопливоОн встал; пошёл бродить, и вдругОстановился – и вокругТихонько стал водить очамиС боязнью дикой на лице.Он очутился под столбамиБольшого дома. На крыльцеС подъятой лапой, как живые,Стояли львы сторожевые,И прямо в тёмной вышинеНад ограждённою скалоюКумир с простёртою рукоюСидел на бронзовом коне.Евгений вздрогнул. ПрояснилисьВ нём страшно мысли. Он узналИ место, где потоп играл,Где волны хищные толпились,Бунтуя злобно вкруг него,И львов, и площадь, и того,Кто неподвижно возвышалсяВо мраке медною главой,Того, чьей волей роковойПод морем город основался…Ужасен он в окрестной мгле!Какая дума на челе!Какая сила в нём сокрыта!А в сeм коне какой огонь!Куда ты скачешь, гордый конь,И где опустишь ты копыта?О мощный властелин судьбы!Не так ли ты над самой безднойНа высоте, уздой железнойРоссию поднял на дыбы?Кругом подножия кумираБезумец бедный обошелИ взоры дикие навёлНа лик державца полумира.Стеснилась грудь его. ЧелоК решётке хладной прилегло,Глаза подернулись туманом,По сердцу пламень пробежал,Вскипела кровь. Он мрачен сталПред горделивым истуканомИ, зубы стиснув, пальцы сжав,Как обуянный силой чёрной,«Добрo, строитель чудотворный! —Шепнул он, злобно задрожав, —Ужо тебе!..» И вдруг стремглавБежать пустился. ПоказалосьЕму, что грозного царя,Мгновенно гневом возгоря,Лицо тихонько обращалось…И он по площади пустойБежит и слышит за собой —Как будто грома грохотанье —Тяжёло-звонкое скаканьеПо потрясённой мостовой.И, озарен луною бледной,Простерши руку в вышине,За ним несётся Всадник МедныйНа звонко-скачущем коне;И во всю ночь безумец бедный,Куда стопы ни обращал,За ним повсюду Всадник МедныйС тяжёлым топотом скакал.И с той поры, когда случалосьИдти той площадью ему,В его лице изображалосьСмятенье. К сердцу своемуОн прижимал поспешно руку,Как бы его смиряя муку,Картуз изношенный сымал,Смущённых глаз не подымалИ шёл сторонкой.Остров малыйНа взморье виден. ИногдаПричалит с неводом тудаРыбак на ловле запоздалыйИ бедный ужин свой варит,Или чиновник посетит,Гуляя в лодке в воскресенье,Пустынный остров. Не взрослоТам ни былинки. НаводненьеТуда, играя, занеслоДомишко ветхой. Над водоюОстался он как чёрный куст.Его прошедшею весноюСвезли на барке. Был он пустИ весь разрушен. У порогаНашли безумца моего,И тут же хладный труп егоПохоронили ради Бога.

«Чу, пушки грянули! Крылатых кораблей…»

Чу, пушки грянули! крылатых кораблейПокрылась облаком станица боевая,Корабль вбежал в Неву —и вот среди зыбей,Качаясь, плавает, как лебедь молодая.Ликует русский флот. Широкая НеваБез ветра, в ясный деньглубоко взволновалась,Широкая волна плеснула в острова…

Пир Петра Первого

Над Невою резво вьютсяФлаги пёстрые судов;Звучно с лодок раздаютсяПесни дружные гребцов;В царском доме пир весёлый;Речь гостей хмельна, шумна;И Нева пальбой тяжёлойДалеко потрясена.Что пирует царь великийВ Питербурге-городке?Отчего пальба и кликиИ эскадра на реке?Озарён ли честью новойРусской штык иль русской флаг?Побеждён ли швед суровый?Мира ль просит грозный враг?Иль в отъятый край у шведаПрибыл Брантов утлый бот,И пошёл навстречу дедаВсей семьёй наш юный флот,И воинственные внукиСтали в строй пред стариком,И раздался в честь НаукиПесен хор и пушек гром?Годовщину ли ПолтавыТоржествует государь,День, как жизнь своей державыСпас от Карла русский царь?Родила ль Екатерина?Именинница ль она,Чудотворца-исполинаЧернобровая жена?Нет! Он с подданным мирится;Виноватому винуОтпуская, веселится;Кружку пенит с ним одну;И в чело его цалует,Светел сердцем и лицом;И прощенье торжествует,Как победу над врагом.Оттого-то шум и кликиВ Питербурге-городке,И пальба и гром музыкиИ эскадра на реке;Оттого-то в час весёлыйЧаша царская полна,И Нева пальбой тяжёлойДалеко потрясена.

Николай Некрасов

Провинцияльный подьячий в Петербурге

1. «Ох, времечко! Скорёхонько…»

Ох, времечко! СкорёхонькоЛетишь ты, хоть без крыл.Уж двадцать лет ровнёхонько,Как в Питере я был.В питейном департаментеСлужение имел,На каменном фундаментеДомишком я владел.С особами отличнымиВ знакомстве состоял,Поклонами приличнымиНачальству угождал.Как всё переменилося!Мне Питер стал чужой;Всё новое явилося,Чуть пахнет стариной!Секрет мой обнародоватьВновь прибыл я в него,Хоть много израсходоватьПришлось мне для того.Одно мне утешительно,Что ведать кой-комуСекрет такой спасительно.Приступим же к нему:Грамматику, эстетикуИз мысли я прогнал.Люблю лишь арифметику,От ней богат я стал.Сперва я от деленияНемало получил:Начальник отделенияДелить меня учил.По мере повышенияМой капитал толстелИ рос – от умноженияПросителей и дел.Дало плод вычитание,Как подчиненным яНе брать дал приказание,За вычетом себя.Сложив всё, в заключенииСложенье я узнал,И вышел от сложенияИзрядный капитал.Хоть шиворот-навыворотЯ правила прошёл,Не выведут за шиворот,Куда б я ни вошёл!До Павловска катался яЖелезной мостовой,Парами восхищался я —Не столько быстротой!В воксале, в упоении,Прослушал я цыган:Вот, доложу, уж пение —Что палкинский орган!..Смотрел намедни «Фебуса»…В нём Сосницкий лихой…Ну точно у Брамбеуса,Смешливый слог такой.Я надорвал животики,От смеха лопнул фрак!Читая «Библиотеки»,Не хохотал я так!..Пришлося «Титулярных» разМне как-то посмотреть,Вот здесь так, уверяю вас,Другому б умереть!Над ними, посудите-ка,Смеются так, что страх;Ну, это просто критика:Я сам в таких чинах!..Вчера смотрел Тальони я,Притом ещё в «Тени»:В поступках – благовонияИ прелести одни.Что это за чудесница!Не жаль пяти рублей!Отменно пляшет крестница, —Но далеко до ней…Весь Невский, чудо Питера,На ваньке облетел;На вывеске кондитераЯ диво усмотрел:Там в «Пчёлку» с умилениемТурецкий франт глядит,Читает с наслаждениемГречанка «Инвалид».Он в красках всё прелестнейшихПредставил напоказ;Таких вещей чудеснейшихИ в Пскове нет у нас!Не ждал, чтоб ум в кондитереБыл сметлив так, клянусь…Уж подлинно, что в ПитереВо всём изящный вкус…Трубой какой-то внутреннейНа Невский из землиСветящий до заутреннейГаз немцы провели.Накрыт стеклянной шапкою,Огонь большой такойГорит гусиной лапкою!Ну так… что день-деньской!Прощайте! оставляю вас.Чувств много, мало слов!В Кунсткамеру бегу сейчас,А завтра еду в Псков…

2. Снова – здорово!

Снова – здорово!Хоть друг я в аккуратности,Хоть я не ротозей,Избегнуть коловратностиНе мог я в жизни сей.Вернуться с первой станцииЯ в Питер должен был,Понеже в нём квитанцииПо делу позабыл.В великую конфузиюБыл тем я приведен,Как будто бы контузиюМне дал Наполеон.Меня так озадачило,Что тут же на пути,Как в лихорадке, началоВ санях меня трясти.Я чуть не обморозился,Не мог ни есть, ни спать;Приехав, прямо бросилсяКвитанции искать.Хозяйка той гостиницы,Где я стоял, былаВ тот день у именинницыИ комнат не мела.«Ну, это, – молвил радостноЯ сам себе, – к добру!»Искал с надеждой сладостнойИ всё нашёл в сору…Душа в каких-то сладостяхТонула у меня;Я в Питере, на радостях,Остался на три дня.На Невском у механикаКазал мне кум АнтипКартины, в виде пряника, —То есть – дагерротип.Божуся вам сурьезно я:Их солнышко печёт;Ну, штука прекурьезная:Немецкий всё расчет!Ходил я в Академию«Помпею» ту смотреть,За что Брюллову премиюПришлося возыметь.Вот это прелесть сущая!Картина вся в огнях,Народу там тьма-тьмущаяПешком и на конях.И видно, что с постели ихСпугнул всех ночью страх:Иные без сапог из них,Иные в колпаках.Там мальчик, такой душенька,На улице лежитИ точно мой ПетрушенькаГлазёнками глядит.Там деньги, ради прибыли,Сбирает с мостовой,Согнувшись в три погибели,Кащей такой седой.На псковского подьячегоПохож, ни дать, ни взять,Теперь с того не для чегоПортрета рисовать.Там дама авантажнаяКатилась впопыхах;Хоть одноколка важная,А вся расшиблась в прах.Сумятица ужасная!Помпея же в пожарУселася, несчастная,Одна на тротуар.Какой-то хват пригоженькийС собой старушку звал:Куда! – Отнялись ноженьки:Последний день настал.Отменно нарисовано,Отличнейшая вещь!Я был к ней как прикованный,Впился в неё как клещ.Так живо представляется,Что хоть рукой бы взять.Брюллов наш отличается,Уж нечего сказать!..Конторы все питейные,Горевшие в ту ночь,Заводы оружейныеПотрафил он точь-в-точь.Я думал: не в чаду ли я?Похоже чудо как;Был в то время в Туле я:Действительно, всё так.Создатель! Что за множествоТам разных этих зал;Я всякого художестваТам пропасть повстречал.А лучше всех красуетсяСтатуя мужика:Он важно в бабки дуется,И видно, что битка!По выходе из комнат сихЯ мимо сфинок шелИ было не заметил их,Да надпись вдруг прочел:«Мемноновым представленыВ святый наш Петроград,На пристань здесь поставлены».Действительно, стоят.Скажу, огромные сииДве сфинки – чудеса:В фалборках, как из кисеи,Закрыты волоса.Таких чудных окроме яНе видел отродясь:У них физиономияТакая, как у нас!Вот выдумка забавная —В театре маскерад!Попировал там славно я,Уж подлинно впопад.Как в дни великопостные,Во всей таки красе,Такие пресурьезные,Там в шляпах ходят все.На всех салопы чёрныеДо самых до колен,А на иных отборныеНаряды всех племён;Как будто с чайных ящиковПришли все в маскерад.Кабы достать образчиковВесь Псков наш будет рад.Уж стали бы отхватыватьМазурку – ай-люли!Сумели б всех порадовать,Как в пляс бы мы пошли.А здесь что? – Как уходятся —Расходятся домой;За это деньги плотятся:Обычай уж такой!..Раскланяюсь почтительноТеперь без дальних слов;Прощайте! Уж действительноЯ завтра еду в Псков!
в официальном магазине Литрес

Без серии

Антология. Достояние Российской словесности 2024. Том 5
Современная фантастика
Хардкор-проза
Для детей и их родителей
В доме на берегу
Стихи о Санкт-Петербурге
Стихи о Москве