РУБОП в 1998 году провел несколько операций против так называемой кладбищенской мафии, был арестован и директор Богоявленского кладбища Михаил Кротояров. Прокуратура предъявила ему обвинение в получении взятки в 3 тысячи рублей за подзахоронение в одну могилу. По данным милиции, РУБОПа и прокуратуры, эта сумма является средней платой работникам кладбищ за оказание таких услуг. Во всяком случае, на Южном, или Богоявленском, и на Северном, или Святоданиловском, кладбищах.

Место на закрытом кладбище стоит гораздо больше, тут взятка может достигать нескольких десятков тысяч долларов.

Особенно, если речь идет о захоронении ревутовских «братков».

Так, на Святоданиловском кладбище стоит шикарный памятник из черного мрамора с барельефом — вору в законе «Паше-Парашуту». И за то, чтобы убитому позднее братку лечь рядом с паханом, платят бешеные деньги. А уж чтоб найти тут же место для мраморной стелы, — еще больше. Так что могила «Паши-Парашута» выглядит как выставка скульпторов-авангардистов, устроенная на ладони. Тесно.

В черный прейскурант входили и такие услуги, как предоставление лучшего участка на кладбище — менее удаленного от центра и более сухого, ручной работы гроб и симфонический оркестр с классическим репертуаром, привозимый для этой цели устроителями из Москвы на нескольких автобусах «Икарус».

Вместе с Кротояровым за решеткой оказались и работники других кладбищ.

Гаражеву объявили выговор за "недостаточный контроль" за работой специализированного производственно-бытового госпредприятия, в ведении которого находятся городские кладбища. Грозили уволить.

Хотя и сам Гаражев в махинациях подчиненных замечен не был, взяток, судя по всему, не брал. Более того, по предположению Андрея Ежова, именно он, Гаражев, и был инициатором проверок кладбищенской и крематориальной службы.

— Точно, — согласился с другом Катанадов, — попытался мужик навести порядок, покончить с кладбищенским бардаком, его и убрали.

— Версию давай, — требовал следователь из прокуратуры, — ты мне либо версию, либо кончик клубка дай. Были угрозы в адрес Гаражева?

— Не было…

— А, может, он сам кому-нибудь угрожал? И этим нажил непримиримых врагов? Кому было выгодно убрать Гаражева? Были такие?

— Были, — кивнул Катанандов.

— Подробности давай.

— За несколько дней до гибели Гаражев выступил на брифинге в горотделе милиции, посвященном борьбе с преступностью на продовольственном рынке… Он говорил, что надо создать сеть специализированных магазинов, цены в которых будут устанавливать и контролировать городские власти.

— Ну и что? Какая связь между гречкой и убийством? Убийство-то, по данным экспертизы, было совершено действительно с помощью радиоуправляемой мины. А она, как говорится, денег стоит.

— Деньги в продовольственном секторе гуляют большие.

— И все же, все же… Вот данные баллистической экспертизы. Там не только взрыв был.

— А что еще?

— Была контрольная пулька выпущена: метили в голову.

— Но ведь Гаражев был мгновенно убит взрывом, который разворотил ему голову, — вон, смотри, бомба была укреплена наверху. Лифт отключен. Он открыл дверь — и бомба взорвалась. Зачем же такие сложности?

— А чтоб внимание наше с тобой отвлечь. На самом деле лифт отключили дистанционно. Никто в подъезд не заходил. Мина взорвана дистанционно.

— Ну, я ж говорю, деньги большие.

— Да я не о деньгах уже, об ухищрениях. В торговом мире к таким не прибегают. Тут голова другая работала. Понял? Другие люди заказ выполняли, — сказал Ежов.

— Профессионалы?

— Сейчас везде профессионалы. Киллер, стреляющий из «беретты» в голову раненого, добивая его контрольным выстрелом, тоже профессионал.

— Военные?

— Похоже.

— На хрена армии ввязываться в это дело?

— А ты смотри, что пишет мне эксперт по баллистике: выстрел сделан из винтовки СЭН-97, снайперской, с электронным наведением. Из нее промазать нельзя.

— А киллер промазал.

— Он попал точно в то место стены дома, на котором мгновение до того маячила голова Гаражева; если бы мина не сработала, в ту же секунду голова была бы размозжена выстрелом. Эксперты нашли и выбоинку в стене, и, что самое поразительное, саму сплющенную пулю — во дворе, в сотне метров от трупа.

— И что мы имеем?

— Имеем выстрел из винтовки, на вооружение в армию еще не поступившей. Имеем радиоуправляемую мину. Но не просто радиоуправляемую, а настроенную на модуляции определенного голоса, — никто другой этой миной воспользоваться не смог бы. Мы явно имеем дело с группой профессиональных киллеров из военных. Возможно, это связано с военной продовольственной мафией, или…

— Но у нас тут нет ни гарнизона, ни крупных военных продовольственных структур, которые бы, скажем, в Ревутове закупали продовольствие, — прервал его Катанандов. — Значит, другое. Слушай, я все же предлагаю вернуться к выступлению Гаражева на нашем совещании в ГУВД.