Поскреб балконную дверь, но она была закрыта на замок. Бросание снежков отменялось. Тогда я плюхнулся в кресло, вытянул ноги и замер.

Кто-то должен был прийти. Ну что ж, подождем: зачем заключенному без толку суетиться?

Томиться в ожидании пришлось недолго.

Дверь вскоре распахнулась, и в гостиной появился высоченный парень в нарядном колете и пышных штанах. Судя по пестроте наряда – кто-то из слуг. Лицо его было абсолютно бесстрастным, губы плотно сжаты. Он держал в руках серебряный поднос, а подносе – дымящийся кофейник, пара чашек и тарелка с румяными булочками. Еще я успел разглядеть фарфоровую масленку с желтым, расплывающимся подле жаркого бока кофейника маслом, тарелку с нарезанными ломтиками сыра, сахарницу и молочник, пока это сокровище медленно плыло по воздуху в мою сторону.

В следующий миг поднос очутился на мраморной круглой столешнице передо мной. Слуга поклонился так низко, что я разглядел просвет круглой лысинки у него на макушке. Потом, ни слова не говоря, он развернулся и вышел. Я налил себе кофе в чашку, изрядно расплескав, серебряными щипчиками кинул три куска сахара, плеснул сливок – разумеется, через край и ухватил горячую булочку. В следующий миг булочка исчезла, чашка опустела. Я не сразу понял, что произошло, лишь губы жгло, да на балахоне расплывалось жирное пятно от масла. Потом сообразил: я просто проглотил все залпом.

Со второй порцией я решил не спешить. Смаковал. Облизывался, тянул время.

Я уже принялся за третью порцию, когда дверь отворилась. Я услышал ее скрип, но не стал поворачиваться: и так видел входящего в зеркале над мраморной каминной полкой.

Это был мужчина лет тридцати, невысокий, смуглый, с черными, неровно подстриженными волосами, худой и сутулый, одетый в черное – черный колет без вышивки, и поверх накинута мантия с широким воротом из волчьего меха. Волосы надо лбом были обвязаны черной шелковой лентой. Ясно было, что от этого человека зависит моя жизнь. Но я даже не подумал встать и поклониться. Вместо этого спешно вылил остатки кофе себе в чашку, как будто опасался, что этот тип может отнять у меня кофейник.

Человек в черном уселся напротив в кресло. У него были темные внимательные глаза, кривоватый тонкий нос и длинный рот с четко очерченными губами. На щеках, шее и запястьях чернели татуировки – один и тот же знак в виде двух скрещенных топоров и меча. Точно такие же знаки, как у того мальчишки, что сопровождал меня из тюрьмы, только их было куда больше, и они складывались в замысловатый узор. Несомненно, магик.

Да их тут целый выводок!

– Ну вот, и настало время нам поговорить, – у незнакомца был низкий рокочущий голос, слишком низкий для его тщедушного тела.

Я когда-то видел его, более того, я очень хорошо знал прежде, кто он такой, но сейчас позабыл, как почти всё прежнее. Помнил только, что прежде его ненавидел.

– Догадываешься, зачем ты здесь?

Я дожевал булочку.

– Видимо, чтобы я сделал какую-нибудь гадость, которую ни один из твоих людей сделать не может.

– Почти угадал. Только почему сразу гадость?

– Хороших дел освобожденным из тюрьмы не предлагают.

– Хочешь знать, что от тебя потребуют?

– Да уж… осчастливь сообщением.

Я покосился на кофейник. Он остыл. И – главное – был уже пуст. Как и молочник, и тарелки с булочками и сыром. Только в масленке расплывался лужицей остаток масла. Я осоловел от еды и стискивал зубы, подавляя отрыжку.

– Ты так и не признал вину.

– А я сильно виноват?

– Изувечил трех человек. Страшно изувечил. Причем не только оружием, но и с помощью черной магии.

Внутри меня ничто не шевельнулось. Ничего не дернулось, не отозвалось болью. Я посмотрел на свои руки:

– У тебя есть состав, которым чистят серебро? А то мне не нравятся эти черные полосы на моих перчатках.

– Ты знаешь, кто я?

– Понятия не имею. Даже не ведаю, кто я такой.

– Я – палач.

– Рубишь головы?

– Нет. Палач магиков. Обычные люди не могут посадить магика под замок, не могут пленить, чтобы осудить за преступления. Я могу пленить, судить и посадить в тюрьму согласно моему приговору и наложить магические оковы, чтобы осужденный не сбежал.

– А тот парнишка, что меня сопровождал из узилища – он с тобой? На подхвате?

– Это ученик Ордена. Могир. Недавно посвящен.

Я развел руками.

– Как интересно! Но все равно ничего не помню.

– Ты сам блокируешь себе память, чтобы не сойти с ума от запертого внутри Дара. Ты – магик невероятной силы, сильнее всех, кого я знал. Кроме Великого Магистра Ордена, разумеется, – добавил он, как мне показалось, поспешно, будто извиняясь перед отсутствующим господином. – Магический Дар я тебе верну, сняв замки. Физические силы постепенно восстановятся. А вот отпереть память тебе придется самому. Но я подскажу для начала, поверну вместо тебя ключ, иначе ты не получишь назад ни своего прошлого, ни магического Дара.