Через минут двадцать неспешного шагу ему удалось выбраться к железным вратам дворца, что украшали драконы из древних песен мудрецов. Третий принц Золо подскакивает на месте, а сердце заходится ходуном при звуке цокот копыт. Его дыхание учащается, и он сжимает свою трость.

Он до дрожи боится лошадей. Может их и используют для передвижения на далёкие расстояние, но Серкан больше ногам и слуху доверял, чем этим животным. Когда-то один раз он сидел в седле и не почувствовав твёрдость земли под собой он начинал громко визжать и просить, чтобы его сняли с седла. Было страшно потерять единственный для себя ориентир. Серкан так не научился верховой езде, да ему это не к чему. Он живёт внутри дворца и его никогда не выпускали в город, отец настрого ему запретил выходить, после одного случая в его детстве. Рустем спешивается с лошади и обнимает Серкана. Принц хлопает друга по спине, тот выше его чуть не на голову.

— Ваше Высочество, давно же мы с вами не виделись, — мужчина отошёл от него и передал лошадь конюху, чтобы отвёл в стойло.

— Ты так вымахал, Рустем! Изоль мне потрогать твоё лицо? Хочу узнать насколько ты изменился, — голос у Серкан тонкий, мелодичный напоминающий тягучий мёд, летний ветер играется с его хвостом выбивая одну прядь волос из причёски.

— Можете, вы можете всё, ваше высочество, — если бы Серкан сейчас мог, то точно бы закатил глаза.

Он аккуратно сделал шаг вперёд и протянул ладони к лицу Рустема. У того была борода, волосы, доходящие почти плеч, кустистые брови и узкие глаза, крупный нос с горбинкой, сильное подтянутое тело.

— Чем вы занимались, пока меня не было? — поинтересовался Рустем, когда принц отошёл от него.

— Ты же и сам знаешь, что рисовал и на арфе играл, а ещё… я занимался ночами вместе с мечом стараясь отточить приёмы, о которых говорили стражники на тренировках, чтобы в случае чего защитить себя. Я не использовал их в реальном бою и не знаю получится ли у меня, но я бы хотел, чтобы ты посмотрел на мои умения. — Серкан с ним вёл себя более открыто, чем с другими, но всего рассказать не мог: боясь показаться слабыми и немощным. Ему хотелось же наоборот быть сильным, но наивность к миру, его чувства и эмоции делали принца слабым; только он от себя такого никогда не откажется. Серкан добрый и мягкий, в нём нет высокомерия, он очень понимающий.

— Похвально, но будьте аккуратнее, иначе можете ранить себя, ваше высочество, — Рустем недовольно цокнул языком, и они направились в столовую. — У вас нежная кожа и слабое тело, не забывайте сколь легко можете подхватить простуду и раны ваши подолгу затягиваются, — он потерел переносицу. И вот Рустем снова видит улыбку своего принца и понимает сколько много боли скрыто за ней. Мог ли как-то ему помочь? Что-то исправить или же нет?

Рустем всегда переживал за него, ведь знавал его в детства. Они вместе с ними росли и дружили, принц дня от дня становился только краше от того многие завидовали ему, Рустем всё по их глазам видел. Взял его под локоть он придержал для Серкан дверь в столовую, чтобы тот не стукнулся лбом.

— Спасибо, — ему было неловко, он отвык, что кто-то помогает ему, а не грязью поливает. Серкан ещё на подходе сюда слышал знакомые голоса своей семьи, думал развернуться, но нужно перебороть страхи и научиться общаться со своей семьёй, давать отпор, а не сбегать.

Один голос ему не был известен: то был женский, но ему труда не составило догадаться, кому он принадлежал. Ненавидел ли Серкан свою мать? Скорее да, чем нет, но и понять её мог. Голос Сону скрипучий и раздражающий нежный слух, она говорила довольно громко и Серкан сморщил нос понимая, что хочет сбежать отсюда туда, где его никто никогда не потревожит. Рустем сжал его плечо в поддержки и сурово посмотрела на императорскую семью, ему здесь никто почти не нравился разве тётушка Эни.

— Я рад вас приветствовать, Ваше Величество, — он склонил голову выражая глубокое почтение.

Мать Серкана Сону подняла взгляд карих глаз на сына, в её глазах отчетливо читалось раздражение и изумление, она поняла, кто стоит перед ней. Раньше они никогда не сталкивались с друг другом, Серкана отселили в другую часть дворца, чему она несомненно была рада. Её алые губы поджались и она фыркнула не желая смотря на это отродье, что сыном не назовёшь, другое же дело — Сол и Нилас. Когда-то о её красоте слагали легенды, восхищались ей посвящая баллады; а сейчас она превратились в мерзкую старуху с множеством морщин и румяна на лице, что только прибавляли ей возрасту. На ней одеть чёрное атласное платье в пол, бордовая накидка и корона на голове. Сону внимательно оглядела Серкана подмечая про себя его красоту, но такого бы она вслух никогда не сказала, вместо этого она вскрикнула:

— Выгоните это отродье! — она вожделением посмотрела на мужа.

Ханун часто потакал жене и ничего не мог с собой поделать, он любил её до безумия, всё разрешали. Но с годами всё угасло и завяло, тёплые чувства прошли. Они давно спали в разных комнатах, а не с друг другом. Не целовались, не проводили время вместе, охладели став чужими.

— Пусть остаётся, — голос у короля Хануна низкий и тихий, напоминающий чем-то хруст листьев под ногами осенью. — Он наш сын, не забывай об этом, Сону, — император смотрит на Серкана, что весь съежился и зажался. — Присаживайтесь и поешьте с нами, — Ханун указал ладонью на два свободных месте.

Рустем и третий принц Золо дружно выдохнули, а потом он помог Серкану сесть на одно из предложенных мест. Его высочество немного побледнел и крепко сцепился руками в вилку выдавив из себя улыбку. Он не ожидал того, что отец его не прогонит и ещё разрешит вместе с ними поесть.

От блюда приятно пахло пряными травами, это был гусь запеченный в винном соусе с лимоном. У Серкана слюнки потекли и захотелось попробовать. Он вспомнил вкус помоев и запах вызывающий одно отвращение с тошнотой. Блюдо же стоящее перед ним считалось поистине деликатесом. Император и Императрица спорили. Серкан пытался отрезать кусочек мяса. Рустем вызвался ему помочь видя, как тот страдает и порезал всё на мелкие кусочки. Серкан смаковал вкус, мясо было невероятно сочным и мягким, оно таяло во рту.