— Как только я начинаю думать, что ты полностью поехавший, но абсолютно гениальный абрикос, ты сразу делаешь что-то такое… — пробормотала Асуми, закрывая глаза и затыкая себе уши руками, — Всё! Идём в школу! Ничего не хочу знать! Мне нужен отпуск! Всей мне нужен отпуск!

Так мы и дошли почти до ворот учебного заведения, и уже видели ожидающих нас друзей, как Хиракава, неожиданно замерев на месте, пробормотала себе под нос какую-то нелепицу вроде «а что будет, если к одной девчонке подключить три мужика?!», затем дико и с ужасом взглянула на меня, взвизгнула, и немного неуклюже, но очень быстро побежала к воротам. Видимо, отмечаться и спать. Или учиться…? Нет, вряд ли.

— Что это с ней? — недоуменно пробормотал Рио, глядя вслед резво улепетывающей хафу.

— Не с той ноги встала, — равнодушно уронил я, — Всем привет.

Школа была… школой. Тут никто ничего не знал о подпольных турнирах, боях насмерть, о комиссарах, играющих в грязные политические игры и о бедствующих кланах якудза. Зато сегодня буквально все перешептывались о трех третьекурсниках, срочно переведшихся в другую школу. Слухи ходили о том, что сторож Сэвада застукал Нозоти, Сугияму и Ямигучи поспешно выбегающих из школы аж в пять утра, принесенная старику какой-то доброй (женской) душой якисоба внезапно дополнила этот странный момент не менее странной подробностью — вся троица была очень небрежно одета. Носительницей этой самой доброй женской души и якисобы была некая Фумигаса, девушка Сугиямы, которая сразу поняла, что к чему. Проще говоря, троицу парней окружающие хором записали в любители групповой однополой любви и теперь дружно напрягали память, сладостно вспоминая — а были ли звоночки раньше?

Вернувшись после школы домой, я убедился, что в наше общее отсутствие здесь никого не было, все метки и секреты, оставленные заранее, оказались нетронутыми. Очень хорошо. Позвонив младшим, утащившим Шираиши на шоппинг, я велел всем троим возвращаться домой, а сам занялся наведением дополнительных мер предосторожности на случай, если комиссар Соцуюки решит причинить мне неприятности. «Наведением» сильно сказано, скорее взводом на боевое дежурство.

У меня было время поразмышлять над ситуацией, в которой оказался помимо своей воли, но выводы были сделаны неутешительные. Конфронтации с Соцуюки, как таковой, нет, человек не видит меня врагом. Нет, не человек. Генерал и политик, ведущий войну. У него есть свои планы, в них мне была отведена незавидная роль. Навредить лично ему я не могу… без серьезного риска для себя и семьи. Да и в этом нет смысла.

А вот в приобретении двух десятков камер скрытого наблюдения смысл есть, но это мне пришлось отложить. Как только от входной двери послышались голоса брата и сестры, я усилием воли вышел из медитации, после чего чуть не потерял сознание. Спать захотелось невероятно сильно, настолько, что едва хватило сил выйти из комнаты и сообщить младшим, чтобы завтра они готовились к еще одному визиту к Рио. Пришло время начать тренировки Эны, на которые она как-то дала согласие. Криков сестры о том, что она передумала, что больше не будет, и вообще раскаивается абсолютно во всем, я уже не слышал.

Уснул я аж до следующего утра, проснувшись от звука моего будильника, который действительно звучал крайне мерзким образом. Причем, побудка прошла не только для меня, но и для забравшейся ко мне на кровать Маны, одетой в очень даже целомудренную пижаму… но устроившейся вполне вольготно, а, как выяснилось позже по ехидным репликам сестры — еще и давно. Впрочем, несмотря на определенный уровень демонстрируемого смущения, Мана была вполне довольна собой, если так можно выразиться.

Хотя, были довольны все, хоть и по другой причине. Мой организм, вспомнивший о пропущенных обеде и ужине, в категорическом порядке отменил утреннюю пробежку, заменив её расширенным завтраком и приготовлением, гм, расширенного бенто. Такао, посмотрев на происходящее, посоветовал приоткрывшей рот Мане бежать, куда глаза глядят, либо готовиться жить на кухне, потому что иначе она меня не прокормит.

— Как он её ночью не сожрал… — задумчиво поддала перцу в происходящий диалог Эна, вынуждая Ману буквально залиться румянцем.

В японской культуре есть довольно двусмысленные намеки на «сожрать» или «накинуться».

— Я спал, — невпопад ответил я, продолжая сосредоточенно поглощать пищу и размышлять над перспективами своего развития. Воцарившаяся за столом тишина показалась чересчур уж необычной, так что, подняв глаза, я увидел три совершенно багровых лица.

— Гм, — пришлось вносить корректировки, — Это не значит, что если бы не спал, то… Ладно, видимо, Эна была права. В отсутствие родителей этот дом превращается в сосуд похоти. Стараниями Эны.

От такого поклёпа «заслуженная пятнадцатилетняя девственница и единственный одинокий человек в этом паршивом доме» изошла на крик в мгновение ока. Может, действительно ей собаку купить?

Все, хватит балагана. Сегодня у всех, кроме Маны, будет тяжелый день.

Так и произошло, но Мане тоже не повезло. Оказавшись в гостях у Коджима, она тут же была уволочена Мичико в её комнату, откуда, значительно позже, мы её доставали совершенно потерянную, тяжело дышащую и насыщенно красную, причем сестра «грязного блондина» вовсю клялась, что и пальцем не прикоснулась к тихоне, а просто показывала… что именно — большой секрет. Полумертвая от усталости Эна, которую мы заставили отрабатывать удары ножом на протяжении нескольких часов, даже попыталась вяло возмутиться на то, что ей ничего интересного не показали, но быстро потеряла интерес, умудрившись заснуть во время просмотра аниме.

Впрочем, кажется, ей понравилось, особенно имея перед глазами пример двух братьев. Сам Рио был не слишком доволен превращением своей квартиры в тренировочный центр, но в основном за счет того, что в присутствии «ребенка» был вынужден слегка себя сдерживать. Поразмыслив, я согласился с его выводами, а также признал себя должником.

— Я это запомню, Кирью, — протянул «грязный блондин», потягивая принесенный сестрой сок, — но давай теперь так сделаем… Твоя светлая личность на этих занятиях совсем лишняя, как и твоей тихони. Синеглазой тут тоже не место, думаю, а с тебя станется её приволочь. Так что, оставь-ка ты нам, простым смертным, своих простых смертных родственников, а сам займись чем-нибудь более полезным. От идеального выполнения твоих ударов катаной у бедного Хайсо уже глаз дёргается и член не стоит, сестра в расстройстве. Так что кыш-кыш… ну ты меня понял?