— Я? Я не забывал тебя даже когда ты уехала. Я винил себя. Я думал о тебе целых шесть месяцев. Каждый день ругался с твоим отцом. Он тебе не рассказывал? Но потом понял, что человек, который любит другого человека ни за что не оставит его одного. И из этого делаем вывод, что ты меня не любила.

— Я? Тебя не любила? Ты хоть заешь из-за чего я оказалась в больнице?

— Ну из-за чего же? Просвяти меня, а то я не знаю.

— Я была беременна, а папа узнал первее тебя и отправил в больницу. Там у меня случился выкидыш, и я потеряла ребенка. Нашего ребёнка, Даниэль. У нас был бы сейчас ребёнок. Понимаешь? Сейчас мы были бы счастливой семьёй втроём. А может и вчетвером.

Она говорила это со слезами на глазах.

— Что ты несёшь? Это правда?

— Да. Зачем мне врать тебе?

— Надеюсь теперь ты сможешь иметь детей в будущем?

— Да, слава Богу.

— Прости меня за всё Ангелика.

Я притянул её к себе и обнял. Она прошла это период одна. Без меня. У нас был бы ребёнок. Я даже представить себе этого не могу. Не могу. Как же мне было её жаль по-человечески. Она же тоже человек, а не бесчувственный робот.

— Прости меня. За всё.

— …Она просто плакала. Я никогда не пойму её боль. Но слава Богу, что в будущем хоть сможет иметь детей.

Сейчас я её не люблю как девушку, но как человека я её уважаю. Мои чувства к ней остыли. Теперь я люблю только Адель. Моего любимого человечика. Она просто ангелочек. Она такой светлый и добрый человек. Моя любовь к ней бесконечна. Она мне даже уже намекала о детях. А я кстати не против. Когда ты действительно любишь человека ты будешь готов иметь от него детей хоть через 2 недели отношений. И Адель именно этот человек.

— Отвези меня пожалуйста домой, Даниэль. Пожалуйста.

— Хорошо. Давай. Одевайся. Иди к моей машине. Она та же.

— Спасибо большое тебе.

— Не за что.

Ну отвезу, что в этом такого. Я же не в кровать к ней лезу. Это не измена.

— Даниэль, а, если бы ты узнал, что у нас будет ребёнок, ты был бы рад? Только ответь мне честно?

— Поначалу бы испугался, а потом принял бы этого ребёнка. Это же всё-таки моя частичка. Да, я бы рад.

— А как бы ты назвал нашу дочь?

— Ангелик, это сейчас неуместный вопрос.

— Ладно, хорошо, больше не буду. Если мне не изменяет память, то на этой неделе годовщина смерти Оливии. 9 лет, правильно?

— Да, твоя память тебе не изменяет.

— И что будешь делать в этот день?

— Тебе больше не о чем поговорить?

— А о чём ещё разговаривать?

— Ни о чём. У меня итак мысли переполнены.

— Кем?

— Неважно, ты стала слишком любопытной.

— Я всегда такой была. Ты просто забыл и вот я решила тебе сейчас напомнить.

— Спасибо за напоминание. Приехали.

— Ну пока, до встречи.

— Не дай бог.

Она поцеловала меня в щёчку, но после того, как я ушёл сразу же потёр место, где она меня поцеловала. Меня может целовать только Аделина и точка.

Кто-нибудь меня слышит? Помогите!

Проснулась я уже в неизвестном для меня месте. Но самое главное, что рядом был папуля и он держал меня за руку. Мой папулечка. Я его так сильно люблю.

— Ты проснулась? Как ты моя доченька? Я так волновался.

— Мне уже лучше папочка, не волнуйся.

Я потянулась его обнять, но:

— Тебе нельзя вставать у тебя капельница, давай лучше я тебя поцелую.

Он потянулся ко мне и поцеловал меня в лоб.

— Пап, ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю.

— Знаю, доча. И я тебя люблю. Ты моя единственная, моя малышка.

— Пап, а когда меня отпустят домой?

— Сейчас капельница закончится, и мы с тобой поедем домой к маме. Она, наверное, уже нас заждалась.

— А она не приехала? — спросила я удивлённым голосом.

— Нет.

— Понятно.

— Я подожду тебя в коридоре, хорошо?

— Хорошо, папуль.

Он вышел, и я заплакала. Неужели маме настолько всё равно на меня. Я поражаюсь. Она ведь никогда не любила меня, и я знаю, что уже никогда меня не полюбит. Я ведь её единственная дочь. Как можно не любить частичку своей души. Мне всегда хотелось получать любовь от матери, но я её не получила. Я смотрела на других девочек и завидовала им. Но я благодарю Бога за то, что у меня есть мой единственный и любимый человек мой папа. Он всегда выкладывался по максимуму. Он никогда не говорил я устал или что-то ещё.