Да пошел ты на хрен! Всю свою ненависть и боль я почему-то проецировал тогда на этот скрипучий голос, раньше думая, что он принадлежит какому-то адмиралу, а не электронному секретарю. В любом случае ненавижу! Подвиг, долг, присяга – к черту все эти пустые слова! Они не вернут мне родителей, не позволят обнять маму, пожать руку отцу, почувствовать их любовь и заботу. Плевать я хотел на благодарность Родины! Какой толк от этих посмертных почестей, если моя семья разрушена, а детство отравлено горечью сиротства?

От двух самых близких на свете людей у меня остались лишь старые поликарточки, на которых они улыбаются и держат меня совсем еще маленького по очереди на руках… Я часами мог рассматривать эти снимки, пытаясь ухватить ускользающие проблески воспоминаний. Но образы родителей постепенно тускнели, размывались в памяти, как старая киноплёнка. Если бы только можно было хоть на миг вернуться в то счастливое время, снова ощутить тепло родительских объятий. Увы, теперь это невозможно…

Восемнадцать лет прошло, а боль во мне так и не утихла, хоть и приглушилась. Именно космофлот, будь он трижды проклят, лишил меня мамы и папы. Вот почему при одной мысли о службе меня крутит от ненависти и гнева. Да я лучше сдохну, чем надену проклятый офицерский мундир и встану в строй как послушный болванчик! Пусть другие лижут задницы начальству и рвутся в бой ради призрачных идеалов и карьеры, только не я. Эти ребята в погонах отняли у меня самое дорогое, так с какой стати я должен плясать под их дудку?!

Так, ладно, хватит эмоций. Сейчас нужно понять, как так получилось, что меня запихнули в Нахимовское? Внезапно перед глазами вспыхнул один эпизод, произошедший со мной не так давно, где-то пару-тройку месяцев тому назад. Это было в загородном особняке моей бабушки.

Да у бабы Кыси или как я ее еще называл – бабули за городом есть шикарный дом, скорее даже дворец, причем не один и не только на столичной планете. Для справки: Кристина Ермолаевна Василькова – мать моего отца является главой одной из самых известных в Империи семейных корпораций. Фамилия Васильковых – это настоящий бренд, гарантия качества и надежности, империя внутри Империи. Бабуля – удивительная женщина, настоящая бизнес-граднмадер, целеустремленная, волевая, решительная. Даже в свои преклонные годы она продолжает крепко держать руку на пульсе, контролируя многомиллиардный семейный бизнес. Но сейчас не об этом…

В общем, в тот день я как обычно вляпался в очередную некрасивую историю – сцепился по пьяни с патрульными, потому, как перед этим бейсбольной битой разнес в хлам чей-то антикварный аэрокар. Неважно – это моя обычная пятница… Со мной такое случается регулярно. Богатенький мажор с синдромом вседозволенности – наверное, так бы меня охарактеризовали те копы, если бы не моя влиятельная фамилия. Хотя, по большому счету, они были бы правы. Я действительно последние годы только и делал, что прожигал жизнь, бухая, дебоширя и ввязываясь во всякие неприятности.

Тогда бабуля – она же моя опекунша, замяла дело, откупившись от полиции кругленькой суммой. Тоже ничего необычного – стандартная практика на столичной планете… Влияние и деньги решают все, особенно если ты принадлежишь к высшей элите общества. Однако в этот раз одним лишь порицанием в стиле: «Что ж ты творишь, балбес малолетний?!» (бабуля в принципе не имела привычки выбирать выражения) или «Когда уже за ум возьмешься, идиота кусок?», дело не ограничилось.

– Подростковый бунт затянулся, Александр, – сказал тогда находившийся рядом с бабушкой мой крестный Павел Петрович Дессе, по совместительству – вице-адмирал космического флота Российской Империи. – Тебе бы на годик-другой в армию, дружок. Военная дисциплина – лучшее средство от дурости в голове, а устав прочищает мозги получше бурбона…

Я поморщился, как от зубной боли. Опять двадцать пять! Сколько можно читать мне нотации? Эти нравоучительные речи уже в печёнках сидят. Ни дня не проходит без очередных напоминаний о моем якобы недостойном поведении и необходимости взяться за ум. Достали!

– Ага, как же, разбежался, – огрызнулся я тогда, скрестив руки на груди. – Можешь засунуть свой устав себе в одно место…

Договорить мне не дали. Я тут же получил подзатыльник от бабули. Несмотря на почтенный возраст, силы в ее руках хватало. Голова загудела от оплеухи. Да уж, характер у бабы Кыси тот еще.

– Да-да, знаю, ты не в восторге от карьеры военного, – примирительно произнес дядя Паша. – Гибель родителей и все такое… Но, пойми, Саша, речь не об этом. Твоя фамилия – Васильков. Ты ни кто иной, как будущий глава семейного бизнеса, наследник громадного состояния. И ты просто обязан взяться за голову… Дисциплина, ответственность, самоорганизация – вот чему тебе необходимо научиться.

– На-ка вот, загляни сюда и распишись, – бабушка пододвинула ко мне какую-то бумагу, испещренную мелким текстом. Как я понял, мельком на нее взглянув, это был какой-то типовой договор о праве опекунов и все такое прочее. – Подписывай, дурная голова, иначе вернешься в обезьянник на две недели, к своим новым знакомцам, – пригрозила мне бабуля, намекая на двух огроменных, заросших щетиной рыла, что час тому назад сидели вместе со мной в КПЗ и внимательно наблюдали за всем происходившим.

Мои сокамерники и правда выглядели крайне неприветливо. У одного через все лицо тянулся уродливый шрам, второй щеголял татуировками в виде черепов и прочей блатной символики. Не хотелось бы мне с ними вновь пересекаться.

По своему опыту я знал, что баба Кыся слов на ветер не бросает, поэтому и подписал эту чертову бумагу, не желая тратить драгоценные дни в каталажке. Ну, как подписал, поставил некое подобие закорючки, мало что соображая на нетрезвую голову, конечно же, не прочитав и не придав бумажке значения. Лишь бы эти двое отвязались и оставили меня в покое… На тот момент я готов был согласиться на что угодно, только бы поскорее оказаться дома в своей мягкой постели. Эх, знал бы, чем обернется моя подпись, ни за что бы ее не поставил…