Я раньше не встречал никого, кто знал бы, что такое быть Кикутой. И ощутил, насколько это притягательно.

– Предположим, я признаю свое происхождение. Что меня ждет?

– Мы найдем тебе безопасное место в другом феоде, вдалеке от клана Тоган, и ты закончишь обучение.

– А я больше не хочу ни учиться, ни тренироваться. Мне хватило учителей!

– В Хаги отправили Муто Кенжи ввиду его давней дружбы с господином Шигеру. Он многому тебя обучил, но Кикуту должен воспитывать Кикута.

Я более не слушал его.

Давняя дружба? Он обманул и предал его!

Голос Кикуты стал тише:

– Твои навыки достаточно хорошо отточены, Такео, и никто не сомневается в твоей храбрости и сердечности. Главная проблема – в твоей голове. Тебе нужно научиться контролировать свои чувства.

– Чтобы предавать друзей с такой же легкостью, как Муто Кенжи?

Мимолетное спокойствие прошло. Я вновь почувствовал подступившую к горлу ярость. Хотелось полностью ей отдаться, потому что только она могла заглушить мой стыд. Юноша и девушка сделали шаг вперед, приготовившись удержать меня, но Кикута жестом велел им отступить. Он сам схватил мои связанные руки и крепко их сжал.

– Посмотри на меня, – сказал он.

Сам того не желая, я взглянул ему в глаза. Я тонул в вихре своих чувств, и лишь его глаза не давали мне пойти на дно. Постепенно гнев спал, его сменила непреодолимая усталость. Я не мог бороться со сном, накатывавшим на меня, как облака на горы. Кикута держал мой взгляд, пока мои глаза не закрылись и меня не проглотил туман.

Проснулся я следующим днем, солнце косо освещало комнату, соседнюю с моей каморкой, отбрасывая на меня тусклый оранжевый свет. Не верилось, что уже опять послеобеденное время: я проспал ночь и почти целый день. Девушка сидела на полу, поодаль от меня. Я догадался, что только что закрылась дверь, которая меня и разбудила. Мне сменили охрану.

– Как тебя зовут? – спросил я хрипло и почувствовал боль в горле.

– Юки.

– А его?

– Акио.

Значит, его я ранил.

– Что со мной сделал тот Кикута?

– Учитель? Он просто усыпил тебя. Это умеет любой Кикута.

Я вспомнил собак в Хаги. Кикута может сделать…

– Который час? – спросил я.

– Первая половина Петуха.

– Какие новости?

– О господине Отори? Никаких. – Она подошла чуть ближе и прошептала: – Хочешь, я отнесу ему послание?

Я уставился на нее.

– Ты это можешь?

– Я работаю горничной в доме, где его поселили, как и в Ямагате. – Она многозначительно посмотрела на меня. – Я могу попытаться поговорить с ним сегодня вечером или завтра утром.

– Передай ему, что я пропал не по своей воле. Попроси его простить меня… – Мне хотелось выразить намного больше. Я замолчал. – Зачем ты это делаешь для меня?

Она покачала головой, улыбнулась и дала знак, что нам нельзя говорить. В комнату вернулся Акио. У него была перевязана рука, и он отнесся ко мне холодно.

Потом они развязали мне ноги и отвели в ванну, там раздели и помогли залезть в горячую воду. Я двигался как калека, каждый мускул тела невыносимо болел.

– Такое случается, когда бесишься от ярости, – пояснила Юки. – Ты и не представляешь, какую боль можно причинить себе своей силой.

– Поэтому нужно учиться самообладанию, – добавил Акио. – В противном случае ты опасен для себя и для других.

Когда они привели меня обратно в комнату, он сказал:

– Своим непослушанием ты нарушил все правила Племени. Пусть это будет тебе наказанием.

Я понял, что он не просто обиделся за ранение: я не нравился ему, он испытывал ревность. Мне было все равно. Голова раскалывалась, хоть гнев и покинул ее, опустевшее место заполнилось печалью.

Мои надзиратели, кажется, поверили, что достигнуто перемирие, и оставили меня несвязанным. Я был не в состоянии куда-либо идти. Я едва мог передвигаться, не то что пролезать через окна и перепрыгивать заборы. Я мало ел после двухдневного голодания. Юки и Акио ушли, их сменили Кейко и еще один юноша, которого звали Ешинори. На руках Кейко белели повязки. Новая пара была настроена ко мне столь же враждебно, как Акио. Мы и словом не перекинулись.

Я думал о Шигеру и молился, чтобы Юки удалось поговорить с ним. Я заметил, что читаю молитвы в манере Потаенных. Слова сами сыпались с языка. Я впитал их с кровью матери. Ребенком шептал их самому себе, и, наверное, они приносили мне утешение, потому что вскоре я снова заснул, крепко.

Сон освежил меня. Проснулся я утром, телу немного полегчало, движение не причиняло боль. Вернулась Юки. Увидев, что я не сплю, она послала Акио по какому-то поручению. Юки выглядела старше других и, видимо, имела над ними некую власть.