– Ха-ха, барахтались там что-то… Я всегда беру то, что мне нужно, и плачу за это ровно столько, сколько считаю нужным. У меня все везде схвачено в этом городе, – похвастался «жених» и посмотрел на меня, словно прицениваясь.

«И я, видимо, тоже… Интересно, мне он какую цену назначил?»

Огромные руки с короткими толстыми пальцами по-хозяйски держали руль. Какие глупые руки… Я не могла представить их обнимающими женщину. Я только на секунду представила, как эти руки держат меня… Меня накрыла волна возмущения и отвращения.

«По-взрослому, значит, да? Так вы все меня учите?»

«Жених», даже с его толстой непробиваемой кожей, очевидно, почувствовал на себе мой злой настойчивый взгляд.

– Зая, что случилось?

Я отвернулась и закрыла глаза. Опять это пошлое «зая»…

– Ничего.

Дальше мы ехали в тишине. «Жених» беспокойно на меня поглядывал, а потом вдруг резко свернул на обочину, остановил машину и попытался меня обнять. Все мое тело сжалось в комок.

– Ну зай!

Навалившись на меня, он впился в меня своими губами. Это было так, как будто меня засосал какой-то липкий водоворот.

– Девочка моя…

«Да уйди ты от меня со своими лапами и ртом!»

Я уперлась кулаками в его грудь, пытаясь освободиться.

– Да я ж на руках тебя носить буду!

Я отодвигала его от себя – молча, ожесточенно, изо всех своих сил. «Жених» нехотя отстранился от меня. Но, казалось, не сильно расстроился из-за моей холодности. Весь его вид говорил, нет, кричал: «Ну ничего! Я все равно тебя зажму – не сейчас, так позже». Он нажал на педаль газа, и машина резко сорвалась с места. Меня отбросило на спинку сидения.

– Ты что-то бледная какая-то, – «жених» взглянул на меня. – Наверно, недоедаете с матерью.

Я ничего ему не ответила. Меня трясло. Чтобы не расплакаться, я сжимала и разжимала кулаки.

– Ну ничего, моя девочка. Я о тебе позабочусь. А теперь, когда мои дела пойдут еще лучше, мы с тобой…

Я снова сидела и слушала его хвалебные речи себе самому. Во мне все больше и больше нарастало раздражение, которое я уже была не в силах сдерживать. Еще я почувствовала отчаяние. Потому что поняла, насколько серьезна и глубока моя проблема. Я поняла, насколько я безнадежна. Я никогда не смогу так, как они все…

«Мам, прости: я знаю, как ты за меня переживаешь, знаю, как трудно нам живется… но «по-взрослому» я не смогу».

Я с презрением смотрела на «жениха», даже не пытаясь больше скрывать свое презрение. Неприятный, толстый, обрюзгший… Сидит в своей огромной машине, заполняя собой весь салон… Меня хотят ему продать. Уже почти продали… «Я всегда беру то, что мне нужно, и плачу за это ровно столько, сколько считаю нужным. У меня все и везде схвачено в этом городе». Спору нет! У него и правда есть все, есть огромная дорогая тачка, есть даром доставшееся новое оборудование. Но он не получит меня. Никогда не получит!

Я поняла, что сделаю все, чтобы меня он не получил никогда.

– Останови здесь. Останови, мне плохо! Меня сейчас стошнит.

Я вышла из его машины и навсегда захлопнула дверцу в наше возможное совместное будущее, которому так завидовали бы все наши соседки.

***

Мне говорят:

нету такой любви.

Мне говорят:

как все,

так и ты живи!

Больно многого хочешь,

нету людей таких.

Зря ты только морочишь

и себя и других!

Говорят: зря грустишь,

зря не ешь и не спишь,

не глупи!

Все равно ведь уступишь,

так уж лучше сейчас

уступи!

Вероника Тушнова. Мне говорят, нету такой любви…

Мы, с юности раненые любовью, остаемся ранеными на всю жизнь. Нам повезло, что нам суждено было это познать. И одновременно не повезло, потому что мы никогда не сможем согласиться на что-то меньшее. Слишком высока планка. Однажды познав это золотисто-розовое чудо, от которого учащается сердцебиение и бешено бежит по венам кровь, мы не сможем жить с кем-то просто так, «по-взрослому». Как все. На это способны только те, кто не любил. Те, кто по-настоящему любил, на такое не способны.