Всё так. Миша прав. Детские чувства очень тонкие, словно лакмусовая бумага. Они могут окрашиваться в яркие цвета от счастья и в тёмные, мрачные, от грусти, печали и боли. И кажется, сегодня источником чёрной краски стала я…

Не могу поднять взгляд, чтобы посмотреть на Мишу, не могу раскрыть рот, чтобы сказать хоть одно слово.

– В машину, – толкает меня в спину, и я безжизненной марионеткой повинуюсь его воле.

За окном мелькают дома, люди, деревья, кажется, что там кипит жизнь, а здесь, в этой бездушной металлической коробке, жизни нет. Царит до удушения тяжёлая атмосфера, и я уже не думаю о боли в ногах, а лишь о том, чтобы как можно скорее вывалиться на воздух, а еще увидеть малышку, которая грустит, и попытаться, как-то исправить ситуацию.

Чёрт! Я ведь даже не знала, что у неё нет мамы. Теперь многое становится понятным.

К счастью, дорога занимает всего пятнадцать минут. Останавливаемся около большого офисного здания. Неожиданно.

– Где мы? – решаюсь, наконец, задать вопрос.

– За Юлей приехали, идём, – бросает, не глядя на меня.

Это задевает.

Успеваю мазнуть глазами по вывеске на фасаде. Здание какого-то охранного предприятия. Но попав внутрь, я засомневалась и подумала, что возможно неправильно прочла вывеску. Ведь перед моими глазами открывается современная организация, с крутым и однозначно дорогущим ремонтом, постоянно снующими людьми, одетыми строго по дресс-коду. А ещё здесь много, много, очень много мужчин. Красивых, крепких, и каждый, замечая меня, обязательно задерживал недоумевающий и вместе с тем, заинтересованный взгляд, как на чужеродный организм, попавший в идеальный мир. Но что самое удивительное, долго их взгляд не задерживался, быстро перетекая на Мишу.

– Добрый день, Михаил Александрович, – подходит к нам молодой мужчина, микросекунду смотрит на меня и затем его внимание перетекает к Горе. – Все отчёты по тренировочным готовы. Мне передать вам на проверку или обсудим уже на планёрке?

– Не надо отнимать время на планёрке и мучать коллег ненужной для них информацией. Передай моему секретарю, потом посмотрю.

– Понял. Будет сделано, – рапортует он. Мужчины пожимают руки, и мы продолжаем движение дальше. Точнее, Миша идёт, а я словно старая хромая кляча волочусь за ним.

– Ты долго? – оборачивается, стоя около лифта.

– Иду, – бурчу в ответ.

Поднимаясь на самый верхний этаж, выходим и направляемся по просторному холлу, пока не упираемся в стеклянные двери. Миша прислоняет ключ-карту к электронному замку и открывает дверь. Проходит первым. Да уж. Манеры джентльмена ему точно чужды.

Проходим мимо секретаря, наконец-то это женщина. На вид ей около сорока лет, и она точно знает, как правильно подать себя. Сдержанный естественный макияж, идеально уложенное каре, лёгкий, ненавязчивый аромат парфюма. Одета в строгое платье-футляр бордового цвета. Сексуальненько.

– Михаил Александрович, – кивает она, и Миша кивает в ответ.

Двигаемся дальше до тех пор, пока не подходим к двери, которую он без стука открывает.

– Глеб, а где? – Миша обращается к мужчине, который сидит за столом и внимательно читает какие-то документы.

Он поднимает на нас свой взгляд, и по моей коже бежит морозный холодок. Ещё никогда в жизни я не видела человека с такими тёмным и ледяными глазами, от которых становится не по себе. Первая мысль, мелькающая в моей голове, это то, что такие люди опасны, и ради своих целей пойдут на всё. Перевожу взгляд на Мишу и прячусь за его спину. Кажется, что рядом с этим мужчинами я становлюсь ниже ростом. Так некомфортно.

– Старик заходил и украл Юльку. Короче, не парься, Антоныч решил поиграть в деда и нянчится с твоей, – привстаёт и заглядывает за спину Мише. – Ты кого там привёл? Что за трусливый кролик? – со смешком выдаёт и садится обратно.

– Это англичанка. То есть Лариса, она Юлин учитель английского.

– А почему прячется?

Михаил, делает шаг в сторону, и теперь я стою прямо напротив стола, за которым находится “хозяин кабинета”.

– Ну, здравствуй, Лариса.

– Добрый день, – сиплю едва различимым голосом.

– Николай Антонович у себя? – вставляет свой вопрос Миша.

– Нет, они пошли в сквер, есть мороженое, так что или подождите их, или можете прогуляться и найти самостоятельно.

– Понял. Ладно, давай, брат.

– Стоп. Лариса, да? – вновь обращает на меня внимание мужчина. Встаёт из-за стола и подходит совсем близко, устремляя взгляд на мои ноги.

– Д-да, Лариса…

– Давай-ка ты, Лариса, для начала посетишь наш медпункт.

– Что? Нет, спасибо, всё хорошо, – заливаясь краской, щебечу, как загнанная в клетку пташка.

– Какое там хорошо! Миша, ты почему девушку сразу не отвёл? – обращается он к Горе строгим тоном, взметнув брови вверх, а затем, сдвинув к переносице. – Хотя кого я спрашиваю. Всё, веди её.

Миша пялится на мои ноги и громко сопит. Похоже, он и правда не особо замечал моё состояние или только сейчас понял, что мне действительно очень больно.

– Почему молчала, что ноги натёрла?

– Ничего я не натёрла, нормально всё. И не нужен мне врач. Давайте скорее найдём вашу дочь, – нервничаю, испытывая вселенский стыд. Снова рядом с ним я попадаю в дурацкие ситуации, где чувствую себя хуже некуда.