Неожиданно для себя Маркин сказал:

–Прости, домой надо. А завтра обещаю быть очень рано. До завтра. Не сердись.

Хлопнул дверью, закрыл на ключ и запечатал печатью. Оглянулся – не слышал ли кто-нибудь из сотрудников последнюю фразу. Подумалось: «А то ведь скажут, что на старости лет свихнулся».

Дома Маркина ожидал привычный запах лекарств и атмосфера домашнего лазарета. Супруга подполковника, Зинаида Владимировна, начала болеть семь лет назад, после тяжелейшей аварии, в которую попала дочь Светлана со своим женихом. Они ехали на дачу к родителям в ближнем Подмосковье на новеньком мотоцикле жениха Светы, Алексея Майорова. Какие-то хулиганы на гоночной иномарке подрезали их совсем недалеко от поворота на дачные участки. Алексей погиб на месте, а Света получила тяжелейшую травму позвоночника. Перенесла серию сложных и очень болезненных операций, но так и осталась навсегда прикованной к инвалидной коляске.

С тех пор лекарственный, больничный дух стал обыденностью в квартире семьи Маркиных в Черемушках. Тяжелой болью для родителей стало нежелание единственной дочери жить. Нет, она не пыталась покончить с собой или принять смертельную дозу снотворного, просто смотрела отстраненным взором на мир, ставший для нее чужим и неуютным. Даже родители вызывали у нее только раздражение, когда заставляли, молили ее покушать, принять лекарство. Не выдержало материнское сердце Зинаиды Владимировны, на второй год от аварии, ставшей точкой отсчета бед семьи, у нее случился инфаркт. Виталий Семенович разрывался между больницей и квартирой, поскольку поочередно дочь и жена меняли домашний диван на больничную койку.

Но наконец у Светочки сработал инстинкт и свойственное всем Марковым чувство сострадания, милосердия и ответственности за близких. Она стала поддерживать любимую мамочку добрыми словами, занялась гимнастикой по-Дикулю, начала упорно тренировать мышцы рук и торса. В ее глазах засветился смысл жизни и борьбы. Научилась ловко передвигаться по квартире в коляске, стала решительно хозяйничать на кухне и печь торты.

В семье наконец наступило столь желанное равновесие жизненных сил. Зинаиде Владимировне дали вторую группу инвалидности. Дочь, мать и отец посвятили друг другу жизнь и погрузились в бесконечные хлопоты о здоровье друг друга. Родилось какое-то неизвестное доселе чувство разделения боли. Одного взгляда на жену было достаточно, чтобы ощутить ее состояние. Если у Зинаиды Владимировны прихватывало сердце, то и Виталий Семенович начинал вскоре ощущать тяжесть и давление слева, глубоко в груди. Зато ей становилось сразу легче.

Главным врагом Маркина стал телефон. Любой звонок вызывал у него пароксизм тревоги. Голоса начинали нашептывать ему о тяжелом приступе у Зинаиды Владимировны или падении с коляски Светочки. Сердце начинало неистово колотиться в груди и рваться наружу. Когда оказывалось, что звонила Светочка с просьбой купить йогурт и дрожжей для выпечки, все отступало. Но тревоги так и витали вокруг семьи Маркиных, словно ограждая их жизненную территорию от обычных человеческих радостей.

Каждое возвращение домой превратилось для Виталия Семеновича в своеобразный ритуал. Он открывал дверь своим ключом и, сняв ботинки и небрежно бросив плащ и шляпу на пол прихожей, мелкими шажками на цыпочках бежал в комнату дочери, затем Зиночки, шумно и радостно вздыхал, целуя любимые глаза и завитушки волос на висках. Такие моменты стали для него высшей жизненной радостью и каждодневной потребностью. Потом подполковник возвращался в прихожую, вешал на вешалку плащ, шляпу и отправлялся на кухню к любимому прибору – соковыжималке. Живые соки, которые он каждый вечер готовил, смело смешивал их и комбинировал – стали и в самом деле помогать жене и дочери. И Маркин этим своим достижением очень гордился, гораздо больше, чем полученным недавно орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени.

Вот и сегодня Виталий Семенович с обычным упоением выполнил свой церемониал. Но потом, вместо того чтобы отправиться на кухню выжимать яблочный и морковный соки, присел рядом с коляской дочери, позвал Зиночку в ее комнату и рассказ о необычной шкатулке – удивительном артефакте, способном изменить мир.

– Светочка, мне потребуется твоя помощь. Ведь я не успеваю записывать все, что транслирует мне этот удивительный прибор. Пятнадцать часов, а может и больше, моего пребывания в той реальности, в которую он вводит меня, занимают всего полчаса в нашем времени. Я чувствую, что мне очень важно записывать всё – все наблюдения, разговоры, все комментарии. Это важнейшая информация для безопасности государства. А кроме того – это уникальная, просто удивительная возможность видеть мир прошлого таким, каким он реально был, а не таким, каким его нам сегодня показывают. Я уж не говорю о видениях из будущего. Похоже, такие тоже будут. По крайней мере, я бы очень этого хотел. – Маркин возбужденно ходил по небольшой комнате и, что уж было ему совсем не свойственно, бурно жестикулировал. Посмотрел на дочь, почувствовал, каким неподдельным живым интересом загорелись ее большие карие глаза. Мысленно обратился: «Господи, дай мне сил пробудить у моей девочки настоящий интерес к этой жизни, наполнить ее чувствами и переживаниями. Господи, помоги мне!». И ощутил, что он услышан.

Обрадованный и помолодевший Маркин направился на кухню, пить свои любимые Ессентуки и готовить соки…

Утром, встав намного раньше обычного и наскоро позавтракав, Маркин побежал к остановке автобуса, хотя обычно две остановки до метро он проходил пешком.

В кабинете шкатулка стояла на том же самом месте, но что-то было необычным, словно сместилась куда-то в сторону точка баланса, которая бывает в каждом помещении, где живут или работают люди. Каждая вещь осталась на месте, даже складки у штор не изменили свои позиции, но что-то очень важное сместилось.

«Может, воздух стал другим?» – подумал подполковник, улавливая запах, напоминающий терпкий дух озона в послегрозовом воздухе.

Знакомый шелест и шум прибоя в ушах принесли едва слышный голос. Это был, конечно же, голос мамы:

– Да, сыночек, сместилось, но только смещение это не в твоем кабинете, а в твоей душе. Она ведь тоже имеет свой баланс, свою точку опоры. Теперь у тебя сместилась твоя жизненная ориентация, ты стал немного выше и лучше стал видеть окружающее. Мы теперь вместе с тобой будем потихонечку смещать твою точку опоры в жизненном пространстве.

Подполковник взял наугад одну из папок Саломова и вынул верхний листочек. Это оказалась ксерокопия вырезки из газеты «Туркестанские ведомости» за сентябрь 1876 года. Прочел аннотацию к статье:

«Ферганский Тянь-Шань стал ареной жесточайшей борьбы за сферы влияния между Британией, Китаем и Россией. В августе 1876 года Скобелев снарядил и лично возглавил экспедицию за Алайский хребет. Впервые нога русского человека ступила на эти земли. Неведомый для европейцев край был полон тайн, исторических загадок и мистики».