В лицо ударила волна воздуха, и я увидела огромную физиономию со светящимися глазами. Она летела, раскрыв рот, на меня с неимоверной скоростью.

«Сценарий, сценарий… Это сценарий», – твердила я мысленно, что помогло: видение исчезло. Я уже собиралась расслабиться, как в затылок мне кто-то дыхнул. Мороз пробежал по коже. Я даже что-то промычала, как мгновенно в голове возник чёрный глаз проводника: «Молчи!»

«Сценарий, чёрт бы их побрал, сценарий…»

«Привет, Гу!» – мой проводник казался расслабленным и даже радостным, приветствуя кого-то за моей спиной. Я медленно повернулась, но никого не увидев, вопросительно уставилась на проводника.

«Ты просто близко стоишь, его так не видно. Отойди подальше».

Я чуть сдвинулась назад, потом ещё. И с каждым шагом назад передо мной всё отчётливее проступало нечто. Морда с выпученными круглыми глазами, изо рта, напоминающим человеческий, торчали, загибаясь вверх, клыки. Львиная грива, обрамлявшая сию чудесную физиономию, змеилась туманом. Он напомнил мне изображения дэвов в индуизме. И хотя я видела только голову этого существа, возможно, что его пятнадцатая рука в этот момент чесала третью левую пятку.

Мой проводник в свойственной ему манере затараторил: «Как хорошо, Гу, что мы встретили именно тебя! Надо же, не думал, что Пустошь появится так скоро. Подойди ближе», – обратился он ко мне, повернувшись. Подойдя, я с удовольствием отметила, что больше не вижу никого, а лишь чувствую лёгкий запах цветов, исходивших от дыхания огромного Гу.

«Пустошь?!» – я вопросительно посмотрела на проводника.

«Да, интересное местечко, знаешь ли…», – замялся он.

«Опять сценарий?»

«Как раз таки нет! – он как-то оживился, видимо, я дала ему лазейку для ответа. – Как раз таки наоборот! Никакого сценария, то есть всё что угодно, кроме сценария! – он нервно хихикнул. – Но Гу эти места знает хорошо. Он проведет нас, правда, Гу?»

Раздался звук, составивший бы конкуренцию Иерихонским трубам, и показалось мне, что в этом трубном гудении я услышала «угу» , и поняла, почему мой новый знакомый зовётся так, а не как какой-нибудь Муладхарадха или Батухтисутва или… В общем, мне повезло! Мои проводники ещё немного посовещались, и мы двинулись в путь. Я не видела Гу, но ощущала его присутствие то ближе и явственнее, то почти не различимо. Основным же оставался мой приятель Суслик (так я его прозвала).

Стало светлее, и немного спустя у меня появилось ощущение, что мы идём по залитому солнцем снежному полю, и миллиарды снежинок стараются отразить лучи света от своих крохотных граней. Глаза начало слепить так, что я еле различала силуэт шедшего впереди.

Я прикрыла глаза рукой, и в этот момент правая нога угодила в какую-то яму. Я даже не успела испугаться, потому как в тот же момент почувствовала опору под ногами и только потом поняла, что я уже не на снежном поле, а на вершине дерева. От неожиданности у меня закружилась голова, и я схватилась за сук. Почувствовав себя лучше, я услышала чьё-то бормотание неподалёку: «Нет, ну это надо! Угораздило же её в лунку попасть!»

Узнав голос, я взвизгнула от радости: «Это ты, Суслик? Как я рада!»

«Кто-кто?» – обиженно спросил мой проводник, вновь ставший плоским, как при первой нашей встрече.

«Ой, прости, не хотела тебя обидеть. Просто ты напомнил мне суслика, когда мы были в саду… Я же не знаю твоего имени».

«Ладно уж, называй как угодно, я не обидчивый. Имён знать не обязательно».

«А как же Гу?..» – спросила я.

«Это я его так зову. Настоящих имён здесь никто не говорит».

«А, ясно! Тогда я буду звать тебя Сусл!».

«Тогда уж лучше Лик. А ты будешь Тёпа».

«Тёпа?!»

«Недотёпа», – буркнул он.

«Вот тебе раз! То миры творю одной лишь мыслью, то вдруг – недотёпа!»

«Одно другому не мешает».

Мы замолчали, и я стала осматриваться. Толком я не увидела ничего, кроме таких же деревьев, покрытых золотой, словно металлической, листвой.

«Что делать будем?» – спросила я.

«Будем ждать Гу. Он все лунки знает, он нас найдёт. Нужно только подождать».

«Что такое «лунки»?»

«Долго рассказывать… и не положено нам!»

Я почувствовала, что он колеблется, и поднажала: «Если я не буду знать, что это такое, то могу снова провалиться».

Он глянул на меня масляными глазами и устроился на своём суку поудобнее.

«Пустошь сама по себе не опасна, она вроде шестерёнки: в ней есть лунки и зубчики. Так вот, лунки позволяют проникать в другие миры. То есть как бы часть другого мира ненадолго попадает в Пустошь».

«А потом куда девается?» – не удержалась я.

«Либо остаётся на месте, либо переносится Пустошью в другой мир. Не перебивай, я сложные вещи рассказываю, боюсь сбиться! Так вот, а зубчики создают нечто абсолютно новое, то, чего никогда и нигде не было».