Шрифт:
– Я думала, что это популярное место, а здесь нет никого, – говорю я.
Когда я нервничаю, то много говорю.
– Я хотел, чтобы нам никто не мешал.
– Ты действительно привез меня на ужин? – приподнимаю бровь, скептически глядя на мужчину.
Он откидывается на спинке стула и скрещивает руки на груди. От этого движения белая ткань на его рубашке натягивается. Я не могу не отметить, что он стал намного мощнее, чем раньше.
Сильный. Взрослый. Опасный.
Четыре года назад я действительно считала себя самой счастливой в мире. Любила Зака. А сейчас же былое счастье давит мне на грудь.
Душит. Душит. Душит.
Я не хочу оставаться с ним один на один. Не тогда, когда он смотрит так внимательно, словно еще чуть-чуть, и сможет разглядеть мою душу.
– Я привез тебя поговорить и выяснить все раз и навсегда. Давай начистоту, совенок. Хватит воевать, объявим перемирие на этот вечер.
Глава 9
Савина
Я сижу, оглушенная его словами. Перемирие? Он вообще в какой реальности живет?
Подходит официант и расставляет все на столе. Я пользуюсь этой паузой, чтобы хоть как-то взять под контроль свои эмоции.
Ну давай поговорим, Закария Иманов.
Я беру стакан с водой и делаю глоток. А сама наблюдаю, как мужчина начинает поглощать ужин.
– Почему ты ничего не ешь? – спрашивает у меня.
– Я не хочу. Давай говорить, мне домой надо.
– Почему так домой спешишь?
– Есть к кому, – дерзко отвечаю.
Зак смотрит на меня тяжелым, нечитаемым взглядом. Отодвигает от себя тарелку с едой и залпом выпивает кофе.
– Заслужил, – криво улыбается. – Давай сначала я отвечу на твои вопросы и потом посмотрим, куда нас все это заведет.
– Какие вопросы, Зак? Я уже ничего не хочу знать. Мне неинтересно. Если раньше была какая-то обида, непонимание, то сейчас – абсолютное безразличие, – говорю я.
– Врать ты никогда не умела, совенок.
– Не делай вид, что знаешь меня. Это неправда.
– Я знаю тебя лучше, чем ты сама.
Я качаю головой.
– Знал. Все это в прошлом. Я выросла и изменилась. Спасибо за это говорить не стану.
– Твой отец был г*ндоном, – произносит Иманов.
– Он мне не отец. Донор спермы.
– Он перешел черту, которую не следовало переходить, за что и поплатился.
– Он? – я приподнимаю брови и смеюсь. – Он просто сдох. А поплатились я и бабушка. Люди, которые вообще ни в чем не виноваты.
– На войне не обойтись без жертв.
– Это не наша война! Я вообще ни о чем не знала! Я виновата в том, что родилась не у тех родителей?
– Он скрывал тебя. Мы долго искали и нашли случайно.
– И в вашей голове созрел гениальный план: соблазнить восемнадцатилетнюю девчонку и таким образом наказать ее “отца”, о существовании которого она даже не знала. Браво! Реально гениально.
– Я не собираюсь ни за что оправдываться, Савина. В нашем мире все жестоко и уродливо. Я всегда действую только в интересах семьи.
– А, прости. Это твой брат сказал меня трахать и говорить о том, что любишь?
Смотрим друг другу в глаза, дышим рвано, воздух между нами электризуется, потрескивает. Столько всего между нами, все воспоминания отпечатались, словно пытка каленым железом.
– Я искал тебя. Все эти годы. Но тебя хорошо спрятали, – безрадостно смеется.
После того, как его брат сказал меня убить, Зак увез меня. Помню, как мы ехали в машине, я не могла перестать плакать. На моих глазах убили бабушку, а теперь и меня. Зак вообще ничего не говорил. Привез куда-то на отшиб, где нас ждал еще один мужчина. Они о чем-то переговаривались, а потом Иманов подошел ко мне и сказал, что я поеду с Расулом. Я тогда начала кричать, что он слабак и сам не может убить. А он обнял меня крепко и сказал на ухо, что найдет меня, сел в машину и уехал…
Расул был тем человеком, который подарил мне новую жизнь.
Зак ослушался брата.
– Я сказал, что найду тебя, и вот мы здесь.
– Зачем? Почему просто не оставил в покое? Зачем это все?
– Не могу, Савина. Я, блть, пытался.
– А ты думал, что вернешься, я все забуду, и мы продолжим на том же месте, где остановились?
– Ты говорила, что любишь, что всегда будешь ждать в случае чего, – говорит он.
– Разлюбила, Зак! Ты мне не нужен, понял? У меня своя жизнь, мне все нравится. Просто не мешай, – говорю в отчаянии.
Но он не отступит, я точно знаю.
Сердце колотится внутри так быстро, каждый нерв напряжен.
Я кричу эти слова, а у сама на одно предательское мгновение думаю: не верь мне, не верь. Кажется, у меня стокгольмский синдром или что-то такое.
– Хватит жить прошлым, – говорю ему.
– Ты моя. Была и будешь.
– А твой брат знает об этом? Ругать не будет?
– Мир поймет.
– М, понятно. Какой у него разгон от “убить” до “пох, встречайтесь”.
– Он делает все для нашей семьи, и я тоже.